Илья Кочергин - Точка сборки (сборник)

Изба. На крохотной полянке в скрытом месте – мимо пройдешь и не заметишь. Браконьеры с той стороны хребта построили себе низенькую, с земляной крышей избушонку. Это же надо, как удачно наткнулись!

Далеко внизу – плохо различимое сквозь деревья белое неподвижное озеро, напротив – красноватые осыпи Кызыл-Кочко, к востоку – острозубый хребет. Небо неприветливое, начинает смеркаться, поднимается ветер, с деревьев осыпается кухта [13] Кухта – косматый иней на деревьях. , мокрый от пота свитер холодит тело.

Чтобы пролезть в крохотную дверь, нужно встать на карачки. Сидеть на нарах невозможно, только лежать. Но зато есть железная печка, и внутри уже разгорается береста, Володя подкладывает щепки.

– А я знаете, парни, о чем подумал, пока карабкались сюда? – спрашивает он. – Вот эти старые ружья типа нашей «Берданы» или этой, французской, системы Гра. Я бы не отказался. И хрен с ними, что однозарядные.

Что-то Володю вообще в архаику потянуло. У бердановского патрона пуля обернута осаленной бумажкой, чтобы меньше освинцовывать канал ствола. Вот уж действительно архаика – пуля в бумажке. Хотя можно его понять – крупный калибр, тяжелая свинцовая пуля весом около двадцати пяти граммов, с отличным останавливающим действием. Она летит неторопливо, скорость почти вдвое меньше, чем у винтовок под бездымный порох, но на дистанции в двести шагов пробивает три стальных листа по два с половиной миллиметра каждый.

Винтовка создана Хайремом Берданом, героем Гражданской войны в Штатах. Это то ружье, с которым бродил по своим тайгам арсеньевский Дерсу Узала. Ты берешь ее и чувствуешь тепло их рук на дереве винтовочного ложа. Герой Гражданской войны в Америке и одинокий лесной охотник, для которого все звери братья, – хорошая компания.

Стрелок выдает себя маленьким облачком белого дыма от сгоревшего черного пороха, ну так мы же не на войне, чтобы беспокоиться по этому поводу. Мы вовсе не на войне, как и добрый Дерсу, тут радость от оружия ничем не отягощается, она чистая, детская, восторженная. Эта длинная однозарядная винтовка радует просто так, как радует проходящая мимо изящная девушка, любимая с детства книжка или ощущение своего здорового и крепкого тела.

У Двоерукова двое детей. Мишку учит жена Татьяна, каждые полгода они мотаются в районный поселок сдавать экзамены. Татьяна весело ругается и говорит, что надоела эта учеба хуже горькой редьки. А в самом районном центре, где они жили до этого, ей надоела Володина пьянка. Выбор непрост – школа и магазин или ни школы, ни магазина. И там и там свои плюсы.

Ничего, скоро закончится веселящий газ этой сумасшедшей эпохи, мы перегорим и будем спокойнее. Мы что-нибудь придумаем – какую-нибудь хорошую защиту себе. Привыкнем сдерживаться, бросим пить, поверим в Бога, выучим детей, сами выучимся жить, прицепимся к какому-нибудь паровозику и потихоньку поедем по жизни.

А пока мы беззаботно барахтаемся в чистом снегу, трем на перекурах побелевшие щеки и нос варежками, мечтаем о красивых ружьях, счастливо и безопасно проживаем свои желания в самом подходящем месте – на удаленном кордоне под защитой доброго, тихого заповедника.

В начале весны Митя съездил в родной город в отпуск и вернулся с длинной, изящной и совершенно устаревшей русской винтовкой системы Мосина образца 1891/1930 года под патрон 7,62×54R, в просторечье называемой трехлинейкой. В охотничьем магазине она была самой дешевой и самой красивой.

Обмыли, пристреляли, обсудили.

«Сталь всегда холодна и жаждет кровью согреться». Винтовка сама взлетела к плечу, когда на дальних полянах показался кабан, каждое лето перепахивающий покосы. Указала точно в шею зверя, и не было слышно выстрела, не был заметен толчок отдачи в плечо, просто опустели стынущие грани, винтовка точно понесла, и секач опрокинулся на бок.

Это оружие отлично подходило для того, чтобы захватывать себе новые пространства. Подниматься в верховья Баян-суу или любые другие нехоженые верховья и стоять в обнимку с теплым деревом и холодной сталью на продуваемых перевальчиках, обозревая бесконечные безлюдные пространства. Лесникам выдавали короткие мосинские карабины, в сейфе стояли их личные дробовики и отличная спортивная мелкашка ТОЗ-8, за толщину ствола прозванная ломом, валялся даже старенький наган. Но разве они сравнятся с этой винтовкой? На них даже не сложишь в задумчивости руки, оперев приклад в землю и уставив глаза в горизонт.