Илья Кочергин - Точка сборки (сборник)

Это необычное голосование с самодельным ящиком было таким уютным и душевным, что Сашок даже зачем-то попытался разобраться в смысле вопроса, поставленного на голосование. Вроде сначала понятно, но дальше уточнения запутывали. Надо сохранять или надо сначала обновить и сохранять уже обновленным? И не помешает ли одно другому?

– Ты как ответил? – спросил он Кермалтанова Колю.

– Ответил «да». Как еще? Начальник ваш тоже написал «да». В деревне все так делали.

Сашок ответил «да», и Коля, перегнувшись через стол, смотрел.

Когда Сашок запихивал бумагу в ящик, Коля дипломатично отвернулся, чтобы не влиять на результат голосования. Наверное, Коле было приятно, что с ним посоветовались.

Потом, когда Витя тоже проголосовал, снегопад закончился, они втроем стояли на улице, смотрели на раскисшие от весны следы санных полозьев, шутили, смеялись, и им было просто и хорошо.

Ему уже долго и непрерывно было хорошо.

Марат как мог притормаживал это Сашкино ощущение, но оно все время было рядом, как верная, большая, слегка избалованная собака с горячим языком. Зазеваешься, она тут же встанет тебе на плечи и выразит слюнявый восторг в обе щеки – вытирайся потом.

Иногда это пугало. Как-то неприлично быть таким радостным.

Отец всегда говорил – не расстраивай мать, мать у нас одна.

А мать расстраивалась очень легко. Чем более незамысловатой была Сашкина радость, чем больше перли изнутри сила и желание, тем скучнее становилась мать. Проведи все лето на бегу, загори до черноты и ворвись в сентябре домой с рюкзачищем на одном плече, с запахом соснового дыма, резины и брезента, отстранится и скажет – какой же ты чужой!

Не принято было делиться с ней радостью, в которой имелась хотя бы примесь доброго животного начала. Радость должна быть скромной и незаметной, жертвенной и горькой.

Сашок как мог вертелся, чтобы порадовать ее. Медленно рос, много болел, страдал, давая возможность матери не спать ночами и сидеть у изголовья с термометром и таблетками наготове. Много читал и не дрался, учился вышивать и любил раскрашивать цветными карандашами.

Однако отец представлял себе сына совсем по-другому, поэтому Сашок пошел на греблю и фанатично занимался по семь тренировок в неделю. Не умея плавать, загнав страх в самую глубь живота, отходил от плота, греб, оказывался в осенней воде Москвы-реки, толкал лодку к берегу, выжимал одежду и снова брался за весло. Страх помогал ему держать равновесие. Оставался после тренировок на базе и висел на турнике. Он стал есть за троих и за пару лет сильно раздался в плечах.

Быть робким, грустным и болезненным кандидатом в мастера спорта по гребле – с такой задачей не каждый справится. Хорошую спортивную форму можно было компенсировать тем, что ты не слушаешь современную музыку, не смотришь на девочек и не ходишь на дискотеки. Носишь в старшей школе вязанные мамой безрукавки и ботиночки «прощай молодость». С драками вообще смешно получалось – на сильных он бросался очертя голову, слабых пугался и терпел унижения.

К своему стыду, Сашок чувствовал, что все равно не справляется с задачей угодить обоим родителям.

А все же – что жаловаться? Как-то вырос, выкрутился, здоровый, веселый. Отправился вот в свой великий поход, нашел себе Букалу и бегает по здешним просторам с улыбкой на физиономии. Дети – они хитрые и выносливые притворщики.

В середине апреля Сашок был отправлен с научниками в тайгу. Если точнее, в высокогорную тундру. Он степенно держался, пока летели, пока выгружались возле одинокой избушки с земляной крышей, которая потерянно стояла посреди свободного, вольного пространства. Ни одного дерева вокруг, сколько глаз хватает. Прямо напротив, буквально рукой подать, вот через долинку, громоздились те самые далекие гольцы – острые вершины, каменные цирки, – местами белые, местами черные, там, где от крутизны склонов снег не держался.

Сашок не выдержал, сорвался и начал выписывать круги по нетронутому, спрессованному ветрами снегу, как молодая собачонка, спущенная с привязи. Бегал по слепящему солнцу, пока не задохнулся, тогда принялся раскладывать в избушке свои вещи, разводить костер и набирать в котелки снег.

Сергей с Ирой, оба биологи, окончили охотоведческий факультет в Иркутске, оба специалисты по крупным копытным. Веселые, легкие, увлеченные – что еще ждать от товарищей в походе? Сашок больше ничего и не ждал, он оказался в нужном месте с нужными людьми. Он торопился изо всех сил – столько чудес было вокруг! – вел себя как дикарь, попавший в супермаркет, – хохотал, бегал чуть не в припляску от нахлынувшего изобилия, хватался за один пейзаж, за другой и выглядел, наверное, довольно глупо. Его никто не останавливал и не осуждал.