Алексей Камышинцев - Начало осени

В правой части оттиска черные строчки шрифта пересекла бледная полоса. Юрик нагнулся, подтянул тридцать второй винт красочного аппарата. Через минуту слой краски по всей форме стал одинаков.

«И Ольга… — вспоминал он. — «С тобой пойти никуда нельзя!» А чего, сама же потащила в гости. Нужны они мне, сидят как по аршину проглотили. И вел я себя там нормально, подумаешь, пару раз выпил, не дожидаясь остальных. Так это ж машинально! Больно долго они собираются, все с тостами да с церемониями. То поднимут рюмки, то обратно поставят. Поднятую рюмку ставить не выпив — примета плохая…

Ух, как она зашипела! «Сволочь такой, проглот. Не терпится?» А сама лыбится — дескать, чего с него взять… Хозяева с гостями к дверям пошли, а я остатки из рюмок в фужер слил и выпил — не хватало чуток до кондиции. Опять она усекла! Всю дорогу грызла меня: «Совсем ты алкашом стал! Когда все это кончится?!»

И утром сегодня… Без нее на душе муторно, на планерку скорее бы, так она принялась нотации читать! Ты влезь утром в мою шкуру, Тогда поймешь, что пить нехорошо. Я тебе сам лекцию на эту тему прочитаю… А пятерку на сахар все же дала, дура! Рупь остался…»

Отслужив в армий положенные Два года, Юрик вернулся в родной город. Жизнь быстро вошла в привычное русло. Познакомился с Ольгой. Она была темноволосая, легкая, в белом прозрачном платьице на тесемках, сшитом, казалось, из тюлевых занавесок. Когда он уходил на службу, такой моды еще не видали, и Юрик смущенно отводил глаза от идущей чуть впереди Ольги, насквозь просвеченной ярким июньским солнцем. Потом привык…

Привык к тому, что из воздушной брюнетки она через некоторое время превратилась в соломенную блондинку с тяжелым бюстом и вальяжной походкой. К тому, что приходилось отчитываться в деньгах, в том, где он был весь прошлый вечер и куда это он сегодня собрался идти на ночь глядя?

Привык к ее словам, жестам, запахам, обедам, родственникам, появившимся неизвестно откуда во множественном числе. К тому, что у них нет детей, хотя со свадьбой поторопились именно в подозрении на Ольгину беременность. Потом все признаки куда-то исчезли, а виноват вышел он, Юрик. Теща бездоказательно утверждала, что отсутствие детей — результат его частых выпивок.

Однако несколько вскользь брошенных слов, полунамеков, многозначительных усмешек дали ему основание предположить, что в ту пору никакой беременности не было, а все эти задержки, недомогания, запреты — главное, запреты! — явились способом подтолкнуть его к решительным действиям. Да ведь он и не упирался! Чего делать-то? Скучно… Все женятся, так положено. Его мать и Ольгины родители скинулись на кооператив.

Теперь она ему житья не дает: «Пьешь много!» От этого, мол, и детей нету. Да если бы от этого дети не рождались, все бы только и знали, что пили. Нет, в их подъезде, да и во всем доме трезвенника не сыщешь, а детей — ого! С утра до ночи орут во дворе и на улице. Выходит, неизвестно, кто из них виноват — он или она.

Ольга сошлась с ним уже не девушкой. Радости мало, конечно, да от факта никуда не денешься. Спросил только: «И много у тебя их было?» — «Один, Юрочка, только один!» Что ж, сделанного не воротишь. От объяснения во рту остался противный привкус, как от несвежей колбасы. Какая разница — один у нее до него был любовник или десять. Суки они все…

Позднее выяснилось: Ольга считает, что это обстоятельство придает женщине в глазах мужчин особую привлекательность. Как медведю мясо с душком. И с чего взяла?

Однако жить надо. Работали, ходили в кино, в гости, по вечерам смотрели телевизор. Летом ездили отдыхать… День да ночь — сутки прочь. Юрик встречал друзей, теперь все больше таких же, как и он, женатиков. Без бутылки какая встреча? Они не как иные интеллигенты, которым и чашки чая достаточно, чтобы языки развязать. Они — работяги, народ суровый, молчаливый, их быстро не разговоришь. В праздник соберутся за столом — с детьми, с женами — и только молчат да кряхтят, двух слов не свяжут до пятой рюмки.

А она — «пьешь много»! Ей бы встретить мужа по-хорошему, спать уложить, так нет — давай базар поднимать. То бы подумала: какой толк с пьяным отношения выяснять? Одна ругань, и ничего больше…

И ладно, если бы он без причины, а то ведь если посмотреть… «Хоть в этом месяце. — Юрик стал загибать пальцы на правой руке. — У Мишки второго числа свадьба, в ресторане гуляли, Ольга еще сережку потеряла и злилась на меня, что не смог найти. Потом у Володьки день рождения, это уж мы одни, в мужской компании справляли. Потом еще один день рождения, а там — получка. В субботу само собой, с устатку положено. Петр Степанович, из сорок восьмой квартиры, — Юрик перешел на пальцы левой руки, — сына в армию провожал, потом опять выходной, а там у Славика теща померла. Кстати, девять дней скоро. Послезавтра аванс будет, а еще только двадцатое… Тут никаких пальцев не хватит!»