Владимир Лорченков - Ночь в Кербе

— Хорошо остаться в уединении… покое… — сказал он.

— Vous avez parfaitement raison [151] Вы совершенно правы ( фр. ). , — сказал я и, подумав, добавил: — Отчего бы нам не выпить сегодня в тесной мужской компании?

Мне не хотелось больше мучиться и я рассчитывал забыть о Еве хотя бы на вечер. Увы. Стикс сокрушенно создал в воздухе привычный полукруг, сообщив, что он отбывает на следующий день, рано утром. Уже к обеду следующего дня он прилетит в Загреб, а оттуда отправится на чудесном катере на остров посреди Адриатического моря, где проходит еще один фестиваль. Там Стикса ждала семья: жена и сын. Мы выпили за их здоровье, после чего Жан-Поль предложил Стиксу остаться еще на день-два. Тот сокрушенно отказался.

— Dommage [152] Беда ( фр. ). , — сказал я искренне и плеснул чуть арманьяка и Стиксу.

Мы выпили за здоровье друг друга, и я сделал единственное, что мог: отдал ему все остававшиеся у меня сигары. Стикс, приподнявшись в кресле, приобнял меня и похлопал по плечу. Вдруг услышал что-то. Стикс передал мне какое-то слово, как эстафетную палочку — быстро. И чуть ли не тайком.

— Glèisa [153] Церковь ( окситанский ). , — шепнул он мне на ухо.

— Прости, что? — удивился я.

Стикс глядел на меня, приподняв брови и недоуменно улыбаясь.

— Tout est correct, mon ami? — сказал он весело, и добавил, пригрозив пальцем: — Trop de cognac, mon ami! [154] Все в порядке? Слишком много коньяка, мой друг ( фр. ).

Мы рассмеялись, и я, хоть и с сильным сердцебиением, уселся. Я не сомневался, что Стикс шептал мне на ухо. Жан-Поль, с приязнью наблюдавший за этим актом братского единения — что привлекало нас друг в друге? похожие обстоятельства жизни, внешние черты или нежелание принимать что-либо всерьез? — присоединился к выпивке.

— Кстати, как вы находите нашу шутовскую экскурсию по Асперу? — спросил он Стикса.

— Я бы сказал, очень и очень интересно, — ответил босняк, взявшись за подбородок… он вновь играл университетского ученого. — Я вижу в этом помесь высокого и низкого, мессы черной и мессы белой, поглощения и испражнения… Вечный дуализм европейской культуры!

— Trop de mot [155] Много слов ( фр. ). , — сказал я мрачно, подливая себе еще. — Давайте ограничимся одним словом. Карнавал.

— Вот! — вскричал Жан-Поль, подняв руку со стаканом, да еще и указательный палец выставив. — Карнавал, мой друг! Известны ли вам, кстати, истоки здешнего карнавала?

Мы всем видом выразили готовность слушать. Хотя долина по-прежнему излучала тепло… я чувствовал его, как будто лежал на куче прелой листвы… с неба начало накрапывать. Не дождь… скорее некоторая почти материализовавшаяся, но не вылившаяся ни во что конкретная сырость. Даже погода в Кербе изъясняется намеками, с раздражением подумал я. Жан-Поль сходил на кухню и вернулся с лучшим виски — так он его отрекомендовал при полном одобрении изучившего этикетку Стикса, — чтобы вкратце поведать нам о карнавале. Корни мероприятия уходили в Средние века, и провожать его начали у небольшого городка без имени.

— Ну, то есть Франшвиле [156] Свежий город ( фр. ). , но это, как я много раз говорил, типовое имя для типового городка, которые тысячами появились во Франции в эпоху между Альбигойскими войнами и Столетней войной… чумными эпидемиями… Время небывалого расцвета Европы после упадка поздней античности и раннего Средневековья, — пояснял Жан-Поль. — Так как возиться с именами для городков было некогда, называли их одинаково везде. С тех пор Франция изобилует Франшвилями, Фрешвилями и Нувовилями [157] Новогород, Свежегород ( фр. ). .

— Хм, — одобрительно кивнул Стикс, умевший какими-то нечленораздельными звуками совершенно ясно обозначить свое отношение к тому или иному вопросу… на сей раз его возглас означал одобрение и поощрение предприимчивости средневековых французов…

— Итак, Франшвиль, век XII, но самый его конец… сопротивление катаров подавлено, край заселен добрыми католиками, Тулузскому дому пришел конец… — рассказывал Жан-Поль, — как во Франшвиле появляется несколько человек, проповедующих то, что позже назовут Братством Свободного Духа…

— Недобитые катары? Пересидели в подполье? Недурно! Кустурица! — воскликнул Стикс счастливо, как всякий югослав, нашедший балканский след.

— Нет-нет, катары этих людей сочли бы еретиками так же, как и католики, — укоризненно покачал головой Жан-Поль, метнув в меня взгляд, полный интереса, — потому что…

— Братство Святого Духа проповедовало полный отказ от одежды и возврат к первобытному состоянию человека, — не подвел я надежд своего ментора.