Джонатан Троппер - Как общаться с вдовцом [litres]

А потом одной бессонной ночью я достаю из бумажника визитку Брук Хейз и набираю номер ее сотового. После пятого гудка она берет трубку.

— Это Дуг, — говорю я. — Паркер.

— Привет, Дуг Паркер, — сонно произносит она.

— Я вас разбудил. Простите.

— Нет, все в порядке. Что случилось?

— Ничего.

— А сколько времени?

— Час ночи.

— Ого.

— Ладно, я сделал глупость. Простите. Ложитесь спать.

— Вы смешной.

— Я немного пьян.

— У вас все в порядке?

— Да.

— Вот и хорошо.

— Я соврал. Ничего у меня не в порядке.

— А в чем дело?

— Я снова хожу на свидания.

— Ух ты. Ну, это шаг вперед, так?

— Не знаю. Все это как-то неправильно, неловко и абсолютно бесполезно.

— Но вы ходите на свидания, значит, все в порядке.

Мы умолкаем, и я слышу, как она сонно дышит.

— Эй, — зовет она спустя минуту.

— Я просто хотел сказать, что завтра иду в кино, примерно в полдень. Ну, вдруг вы тоже собирались.

— Здорово. И на какой фильм?

— На любой, какой захотите.

Она смеется и отвечает:

— Посмотрим. Как получится.

Брук приходит в кино в длинной, лежащей свободными складками цыганистой юбке и короткой футболке, она высоко заколола волосы, так что видны многочисленные гвоздики и кольца в ушах. Она красива, и кажется, что красота не стоит ей никаких усилий: Брук раскованна и спокойна, и я с трудом подавляю порыв протянуть руку и погладить ее по щеке.

— Меня изнасиловали.

Она сообщает мне это без предисловий в середине фильма про зомби — ремейк какого-то классического кино про зомби. Очевидно, больше про зомби рассказать нечего. Брук выбрала этот фильм. В зале мы одни.

— Что? — переспрашиваю я.

— Вы хотели знать мою тайну, — продолжает она небрежно и тянется к моей банке газировки. — Меня изнасиловали. Почти два года назад.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее, но она, не отрываясь, глядит на экран: там зомби прижались к стеклянным дверям супермаркета, где спрятались последние оставшиеся в живых люди.

— Хотите, уйдем отсюда? — предлагаю я. — Пойдем куда-нибудь, поговорим?

— Нет, — отвечает она. — Здесь хорошо.

— Я вас с трудом слышу за пулеметной стрельбой.

— Мне так нравится.

— Так что случилось?

— Этот человек ходил со мной на йогу. Бенни. Крупный такой, настоящий тяжеловес. Он обычно провожал меня после занятий домой, если Грег не мог меня забрать.

— Грег?

— Мой жених.

— А…

— Бенни всегда со мной заигрывал, но вполне невинно. Я думала, он относится ко мне как к младшей сестренке, он всегда вел себя так покровительственно, присматривал за мной. Ну, он же был почти в два раза меня старше. И много лет занимался йогой. Это не то чтобы важно, но человека, который занимается йогой, почему-то не воспринимаешь как потенциального насильника. Однажды вечером он провожал меня домой и спросил, можно ли ко мне зайти — ему нужно было в туалет. Я не подумала ничего такого, но как только мы вошли в квартиру, он прижал меня к стене и заявил, что любит меня и сейчас мне это докажет. Я велела ему прекратить, но он меня не слушал, а когда я попыталась его оттолкнуть, залепил мне пощечину — не сильно, но так, что было ясно: он может ударить сильнее, и от следующей оплеухи у меня голова отвалится. Понимаете, он был очень крупный, крупнее многих инструкторов. А потом он посмотрел мне прямо в глаза и снова ударил меня, чтобы дать понять, что первая пощечина не была случайной. Потом он взял меня за руку, как будто был моим парнем, отвел в спальню и изнасиловал.

— О господи, — произношу я.

Она кивает.

— Вы сами хотели это услышать.

— А что же Грег? Не смог с этим смириться?

— Ну что вы, он нормально отнесся к тому, что меня изнасиловали. — Она оборачивается ко мне. — Не просто нормально: он готов был спустить все на тормозах. Он только не смог смириться с тем, что я после всего не сошла с ума от горя.

— В каком смысле?

Она вздыхает.

— Думаю, я была нетипичной жертвой изнасилования. Предполагалось, что у меня будут все симптомы посттравматического стресса, как их показывают по телевизору: ночные кошмары, непрекращающиеся истерики, потеря веса, паранойя. Но я довольно быстро оправилась. Я не закрывала глаза на очевидное: я помнила, что со мной случилось. Но я не пострадала, не забеременела, у меня была куча хороших друзей, любимый человек, и жизнь была прекрасна, понимаете? Несколько дней я грустила, а потом решила, что мне просто не повезло, ну, как будто я попала в аварию, так что я обо всем забыла и стала жить дальше. Мне казалось (и кажется), что это абсолютно здравая позиция, но Грег с этим смириться не мог. Как будто его обманули, не дали сыграть роль любящего парня. Он рассердился и решил, что мне, наверно, в каком-то смысле это понравилось, что, может, я сама соблазнила Бенни и он меня изнасиловал. И это были не шутки: Грег перестал спать со мной, он вел себя так, словно я ему изменила. Вскоре я поймала себя на том, что думаю: а вдруг он прав? И от этого мне стало так тошно, словно меня еще раз изнасиловали. Мы попали в ловушку и не находили выхода из этого издевательского лабиринта. Мы бы смогли пережить мое изнасилование, только если бы я не смогла этого выдержать.