Джонатан Троппер - Как общаться с вдовцом [litres]

Он пожимает плечами.

— Значит, ты продвинутый.

— Я мудак.

— Никто и не спорит, — многозначительно произносит Расс, показывая на себя. Я знаю, что он всего лишь поддразнивает меня, но все равно чувствую себя уязвленным. Что тут скажешь? Я обидчив.

Он протягивает мне косяк, но я качаю головой.

— Пас.

— Не дури, — настаивает Расс. — Я спер его у тебя из загашника.

— Расс, — мягко произношу я, поворачиваюсь и смотрю на него. — Если ты меня так сильно ненавидишь, почему так часто сюда приходишь? И почему той ночью ты попросил копа привезти тебя сюда?

Он поднимает глаза, чтобы поймать мой взгляд, но я отворачиваюсь. С тех пор как Хейли умерла, я не могу смотреть людям в глаза — ни знакомым, ни незнакомцам. Не знаю почему, но это так. Расс качает головой и, насупившись, пытается сдержать слезы.

— Это был мой дом, парень, — отвечает он. — А ты заявился сюда и… — его голос срывается, и Расс продолжает: — Черт. — Он отворачивается.

— Расс, — зову я.

— Забудь, — говорит он. — Я просто зашел извиниться за ту ночь. Больше это не повторится.

— Я не собираюсь ничего забывать. — Я протягиваю к нему руку, но он резко отворачивается, встает с крыльца и с омерзением отшвыривает косяк. — Что с тобой творится, Расс?

— Ничего. Не жизнь, а мечта, черт подери. Мне пора идти.

— Лучше бы ты остался.

— Ага, — соглашается Расс, спускаясь по ступенькам. — Когда мы в последний раз получали то, что для нас лучше?

Он идет по дорожке, на ходу надевая наушники, чтобы заглушить звуки мира яростным саундтреком своей жизни, и все, что я могу сделать, — то, что я и так делаю: сижу и провожаю его взглядом.

Я не верю в рай, в Бога и в загробную жизнь. Не верю, что Хейли отошла в лучший мир, что она стала ангелом и смотрит на меня с небес. Я верю, что ее душа погибла в тот же миг, что и тело, — когда самолет врезался в гору на скорости 500 километров в час и разбился в лепешку, словно пустая жестянка из-под газировки. Но когда я, развалившись и закрыв глаза, сижу на крыльце, и вдыхаю последний дымок косяка, брошенного Рассом, я чувствую Хейли так явно, что на мгновение у меня перехватывает дыхание и встают дыбом волоски на шее. Привет, детка , мысленно говорю я ей. Это ведь ты, или только пустота — там, где ты раньше была?

Но проходит мгновение, и я снова становлюсь прежним. Сижу на крыльце на качелях и тихонько ловлю кайф в самый разгар этого идиотски-прекрасного дня. Я смотрю, как удаляется мой грустный и злой пасынок; его фигурка становится все меньше и меньше. Он идет по улице и думает о комете Хейли, которая пылает на его коже; наверное, ему было очень больно, когда ее кололи. Я смотрю ему вслед, пока он не скрывается из виду, а потом поднимаю глаза и не моргая гляжу в голубое небо — такое же нелепое, как я.

Примерно в полдень приходит Лейни Поттер и приносит мне мясной рулет. После катастрофы друзья Хейли стали по очереди меня навещать; я давным-давно убедил всех, что больше не надо ко мне приходить, но Лейни, которой достались вторники, не сдавалась. Войдя в дом, Лейни ставит рулет в холодильник, обнимает меня и целует в щеку. Она тесно прижимается ко мне всем телом — совсем не так, как замужняя женщина должна обнимать холостяка; разговаривая, она часто дотрагивается до меня, спрашивает, все ли у меня в порядке. Она была бы счастлива, если б я разревелся прямо при ней — тогда она смогла бы меня обнять и успокоить. У Лейни ярко-рыжие волосы, аппетитная фигура и губы, как у порнозвезды — пухлые, словно покусанные пчелами. Ее муж, Дейв, лет на пятнадцать старше меня, он юрист. Лейни тридцать четыре, из наших общих знакомых к моему поколению принадлежит только она одна. Лейни всегда со мной флиртовала — невинно, в шутку, словно это наша общая игра, но последнее время она увеличила обороты. Ничего такого, чему нельзя было бы при необходимости найти невинное объяснение, однако в ее объятьях читался недвусмысленный призыв.

— Выглядишь ты не очень, — говорит Лейни, отстраняясь, но не отпуская меня и словно невзначай прижимаясь ко мне бедрами.

— Я рассматривал фотографии и плакал.

Я не это хотел сказать, но так уж получилось. Я в довольно-таки странном состоянии: не могу смотреть никому в глаза дольше пары секунд, но стоит задать мне простой вопрос — и я изолью вам душу. Когда Лейни позвонила в дверь, я валялся в гостиной на полу, разглядывал наши с Хейли фотографии, которые лежали в коробке из-под обуви — мы так и не собрались вставить их в альбом, — и ждал, пока в окне погаснут последние лучи солнца, освещавшие галактику, чтобы с полным правом открыть бутылочку «Джека Дэниелса».