Евфимия - Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях

Изредка женщины посылались на исправление в монастыри по другим причинам, например за скандальное поведение. Так, в 1846 году «Онежского уезда Чекуевского прихода священническая вдова Стефанида Федоркова» была отправлена в Холмогорский монастырь на год «за разные оглашенные поступки». Что скрывалось под данной формулировкой – неизвестно. Однако с учетом того, что Стефанида Федоркова была вдовой, потерявшей кормильца-мужа, можно предполагать, что ее «оглашенные», то есть скандальные, поступки были вызваны тем, что с горя она стала пить и буянить во хмелю. Возможно, несчастную попадью отправили в монастырь не столько для того, чтобы наказать, сколько для того, чтобы дать ей возможность прийти в себя и успокоиться.

Аналогичные случаи были и в Вологодской епархии. Так, в 1878 году, согласно постановлению Вологодской духовной консистории, в Горний Успенский монастырь для исправления поведения на три месяца была отправлена жена священника Енальской церкви Ираида Беляева, обвиненная наряду с вдовой священника той же церкви Алевтиной Беляевой «в нетрезвой и буйной жизни». Ранее, в 1876 году, в тот же монастырь на месяц была отправлена жена причетника Усть-Посадской церкви Вельского уезда Мария Казанская как «своевольная, оставившая мужа и без законного вида проживающая в разных местах».

Женщины посылались на исправление в монастыри по разным причинам: за скандальное поведение, прелюбодеяние, попытку самоубийства…

На исправление в монастыри посылались и лица, пытавшиеся совершить такой тяжкий греховный проступок, как самоубийство. Так, в 1850 году в Холмогорском Успенском монастыре за попытку самоубийства содержались «Холмогорского уезда крестьянская женка Федосья Лудкова», а также «Онежского уезда крестьянская женка Авдотья Мальгина». Впрочем, и для них принудительное пребывание в монастыре служило не столько наказанием, сколько мерой, носившей психотерапевтический характер и направленной на предотвращение новых попыток повторения греховного поступка.

Если в Горнем Успенском монастыре большинство ссыльных составляли лица, сосланные за прелюбодеяние и проституцию, то в Холмогорском Успенском монастыре имелось значительное число лиц, заключенных туда за приверженность старым обрядам и в связи с этим игнорировавших таинства враждебной им «никонианской» Церкви. Так, в 1846 году одна «имеющая поступить в монастырь… Мезенского уезда крестьянская женка Агафья Антипина Чупрова», а также уже находившаяся там «крестьянская девка Кемского собора Наталия Федорова Иванова» попали туда за длительное уклонение от исповеди и причастия. При этом Агафья Чупрова не была «у исповеди и святого причастия двадцать пять лет сряду», а двадцатилетняя Наталия Иванова не исповедовалась и не причащалась в течение всей своей жизни.

В 1850 году в Холмогорском монастыре находились «Кемского уезда крестьянская женка Мария Епифанова от роду 46 годов», а также ее землячки – «крестьянская вдова Варвара Семенова от роду 66 годов» и «крестьянская женка Федосья Иванова и дочь ее Мария», которые, за исключением Ивановой, последний раз причащавшейся восемнадцать лет назад, не были «у исповеди и причастия от рождения». Судя по месту проживания этих женщин – Кемь, Мезенский уезд, где жили по большей части старообрядцы, – а также необычайно длительному сроку, в течение которого они не исповедовались и не причащались, они, вероятнее всего, были старообрядками. Поэтому можно предположить, что Наталия Иванова, обвиненная, помимо «небытия у исповеди и святого причастия от роду», еще и в любодеянии, усугубила свою вину еще и тем, что вступила в брак со своим единоверцем-старообрядцем, опять-таки не обвенчавшись с ним в церкви. На вероятность этого указывает характеристика, данная ей в монастыре, где указывалось, что она не только выполняет как должно возложенные на нее работы, но и ведет себя добропорядочно.

Во второй половине XIX века делались попытки содержать и перевоспитывать в северных женских монастырях несовершеннолетних уголовных преступниц. Первое сохранившееся документальное упоминание о заключении в монастырь несовершеннолетней девочки, осужденной за тяжкое преступление, датируется 1874 годом, когда в Горний Успенский монастырь Вологодской епархии была заключена 14-летняя крестьянская девочка из Грязовецкого уезда Ольга Жохова. Преступление ее состояло в том, что, находясь в услужении у крестьянина Ивана Колесова, 18 мая 1870 года она «в отсутствие хозяина и его жены задушила шестимесячную дочь Колесова Анну, к которой была приставлена в качестве няньки». При этом подсудимая, которой в то время было всего десять лет, «на следствии объяснила, что, наскучив нянчить дочь Колесовых, она решила удавить ее», что и сделала, вынеся ребенка в сени и задушив его поясом.