Евфимия - Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях

Из всех женских монастырей Архангельской и Вологодской епархий исправительной деятельностью занимались только две обители: Холмогорская и Горняя Успенская. Наиболее ранние упоминания об этой деятельности датируются серединой XVII века. Так, в 1651 году в Успенский Горний монастырь за неизвестный проступок была заключена бывшая игуменья Семигородней пустыни Мариамна.

Примерно в то же время и Холмогорский монастырь стал служить местом заточения для лиц, винов ных в политических преступлениях. В «Историческом описании Холмогорского монастыря» А. Фирсова упоминается, что в нем «содержалась еще в царствование Анны Иоанновны одна колодница – плац-майорша Ильина, ведавшая “государево слово и дело”», «личность крайне беспокойная, причинившая немало скорбей монастырю» [43].

Но чаще всего в Холмогорский монастырь «на исправление и увещание» помещались старообрядки. В том же «Историческом описании Холмогорского монастыря» содержится информация о побеге из него в 1723 году четырех находившихся на исправлении старообрядок. Их побег оказался неудачным – беглянок поймали. На допросе они признались, что к побегу их склонила одна из монахинь по имени Маремьяна.

Возможно, что «противораскольническая» деятельность изначально входила в число задач, которые должен был выполнять Холмогорский монастырь по замыслу его основателя – архиепископа Холмогорского и Важского Афанасия, «оставшегося в памяти современников и потомков как “на расколы разрушитель”» [48] и практиковавшего в период своего управления епархией отправление старообрядцев на перевоспитание в местные монастыри.

В XIX – начале ХХ веков Холмогорский и Горний Успенский монастыри продолжали выполнять функции исправительных учреждений для тех, кого присылали туда за различные проступки – например, для сектанток. Так, согласно распоряжению Синода «О мерах борьбы с расколом», изданному в 1837 году, ссылке в монастыри подлежали адепты секты хлыстов. Желающие узнать, что представляла собой эта секта, могут получить представление о ней, прочитав очерк П. Мельникова-Печерского «Белые голуби» или роман «На горах», героиня которого, Дуня Смолокурова, была завлечена в нее и избежала гибели только чудом. Достаточно сказать, что собрания этой секты (так называемые «радения») заканчивались развратом. Так что нет смысла объявлять хлыстов, да и прочих сектантов прошлого и настоящего, неповинно гонимыми церковниками.

Итак, на основании вышеупомянутого указа Синода в Горний Успенский монастырь была «сослана бессрочно мещанская девка М. Калугина», обвиненная в хлыстовстве. Летом 1838 года в Холмогорский монастырь была сослана арестованная в Москве 50-летняя уроженка села Пулково Санкт-Петербургской губернии «крестьянская девка Варвара Иванова Лужникова», обвиненная в принадлежности к секте хлыстов и в пропаганде хлыстовства «под видом обучения мастерству девок».

Возможно, что А. Фирсов, упоминая о пребывании в Холмогорском монастыре в 1838 году «одной сектантки из хлыстов», имеет в виду именно Варвару Лужникову, содержавшуюся там в заключении восемь лет, до 1846 года.

Архиепископ Холмогорский и Важский Афанасий остался в памяти современников и потомков как «на расколы разрушитель»

Надо сказать, что число лиц, находившихся на исправлении в женских монастырях Архангельской и Вологодской епархий в XIX – ХХ веках, было невелико. Так, в 1846 году в Холмогорском монастыре содержалось пятнадцать заключенных женщин, а в 1850 году – семнадцать. Число лиц, находившихся на исправлении в Горнем Успенском монастыре, было меньше – сюда поступало в среднем один-два человека в год. При этом большинство женщин подвергались заключению в монастыри за прелюбодеяние, то есть внебрачные интимные отношения между женатым мужчиной и женщиной – замужней или незамужней.

По данным на 1846 год, из двадцати трех женщин, чье поступление на исправление в Холмогорский монастырь было временно отложено, большинство составили виновные в любодеянии – таких насчитывалась двадцать одна. В 1850 году из шестнадцати женщин, подлежавших отправке на исправление в данный монастырь, одиннадцати инкриминировалось опять-таки прелюбодеяние. Под эту же категорию подпадали проститутки, а также женщины, имевшие внебрачных детей.

Так, в 1836 году в Успенский Горний монастырь была отправлена на год дворянка Кадниковского уезда В. Комаровская «за прижитие блудно детей». И в дальнейшем в Холмогорский и Горний Успенский монастыри продолжали ссылаться лица, обвиненные в беспорядочных интимных связях. Так, в 1866 году в Холмогорский монастырь была прислана на шесть месяцев «крестьянская женка Наталья Лудкова… за телесное совокупление с Яковом Лудковым, младшим братом своего мужа Петра Лудкова». В 1867 году в том же монастыре в течение года находилась «на исправлении за блуд» крестьянская вдова Покшенского прихода Ульяна Зубова. В 1886 году на четыре месяца была отправлена в Горний Успенский монастырь крестьянка села Бурдуково Грязовецкого уезда Мария Соколова «за плотское сожитие с мужем сестры своей крестьянином Федором Маслышевым». Последний документально подтвержденный случай заключения в женский монастырь за прелюбодеяние датируется 1915 годом, когда в Ущельский монастырь на год была помещена 27-летняя крестьянка из села Усть-Цильма Татьяна Тиранова.