Полина Жеребцова - 45-я параллель

По воскресеньям их православная семья посещала церковь. Глава семьи шел впереди, слегка покачиваясь после тяжелого пьянства будней, за ним семенили детишки: старшая девочка и мальчик-дошкольник, замыкала шествие жена с перевязанной головой.

– Русскую женщину полеты в шкаф делают только сильней! – сказал батюшка, когда узнал о случившемся.

Мы с матерью оказались в этом удивительном месте весной 2006 года после долгих скитаний на Ставропольской земле. Переезжали от Виктора и Дианы, наняв машину с фургоном, куда поместились наши мешки, сумки, железные кровати, купленные в комиссионном магазине, новый холодильник и кошки.

Когда фургон был заполнен, начались проблемы.

– Рядом со мной может ехать только один человек, – заявил водитель.

Нас было четверо: я, мама и два грузчика.

– Договор был, что вы отвезете нас и грузчиков в село, – попытались мы урезонить водителя.

Тот остался непреклонен.

Маму посадили на переднее сиденье. Больше мест не было. Меня и грузчиков закрыли в душном кузове. В полной темноте, задыхаясь от пыли и боясь, что на разбитой грунтовой дороге холодильник или кровать подпрыгнут и убьют нас, мы тронулись в путь.

Пока ехали по Ставрополю – было терпимо, но едва машина выехала за его пределы, стало по-настоящему жутко.

Когда ведешь беседу, умирать не так страшно.

– Полина, – представилась я.

– Глеб.

– Максим.

Машину неожиданно развернуло. Холодильник, сделав кувырок, полетел в нашу сторону. Глеб принял удар на себя. В меня въехала тумбочка, так, что я завизжала, а на Максима со шкафа свалился пакет, в котором лежали кастрюльки.

Мы стучали в кабину водителя, но машина понеслась с еще большей скоростью. Нас закрутило, как в блендере. В кузове все ходило ходуном, и на какой-то особо коварной кочке грузовичок подскочил, отчего вывалилось несколько деревянных досок, служащих полом фургона. Как только это произошло, к нам снизу пробился свет. Мы старались изо всех сил не провалиться под колеса на полном ходу.

Дорога заняла час.

– Представляете! – возмущенно сообщил водитель, когда машина все-таки остановилась. – Какие гниды! Хотели остановить и получить мзду на пиво. Но хрен им, подлым ментам!

Я и грузчики вылезли из кузова, словно заново родившись.

– Полицаи прячутся в кустах и выискивают добычу. Они за нами погнались, и пришлось через кукурузное поле удирать, – подтвердила мама.

– Не догнали, олухи! – подытожил водитель. – Недаром я двадцать лет баранку кручу!

Близко подъехать к подъезду нашего барака не удалось: разлилась канализация из переполненных помойных ям. Машина встала за пятьдесят метров от дома. Оттуда мы начали перетаскивать мебель и посуду.

Солнце ушло за горизонт, а фонари в Бутылино не работали. Я пару раз грохнулась вместе с мешками, но, посчитав, что несколько дополнительных синяков и ссадин к уже имеющимся шестнадцати шрамам на ногах – сущая ерунда, старалась не обращать на боль внимания.

У подъезда мне встретился задумчивый человек лет сорока, весь в наколках.

Он был похож на цыгана.

– Привет! Я бы вам помог, но чего-то сегодня устал, – произнес он, после чего исчез так же внезапно, как и появился.

Расплатившись с водителем, Глебом и Максимом, я покормила мать и отыскала тетрадку, чтобы запечатлеть день переезда.

Привет, Дневник!

Я взяла еще один кредит под 36 % в год и выкупила часть коммунальной квартиры. В квартире есть пожилая совладелица. У нее своя комнатка и своя кухонька. Большая прихожая объединяет нас.

Теперь, возможно, у матери появится пенсия, поскольку здесь можно прописаться. Двухэтажный дом, где живут многочисленные соседи, едва держится, но денег хватило только на эту покупку. Мне нужно срочно уехать и найти работу, чтобы не попасть в долговую тюрьму.

Захар и Николя ничего не знают. Я пропала из их жизни, чтобы не разрушать отношения.

Надеюсь, так будет лучше для всех.

В комнатке рядом с нами проживала бабушка София. Заглянув к ней, я закашлялась: обволакивающая пространство паутина и копоть на стенах производили впечатление заброшенной пещеры.

София била костылем по своей кровати и постанывала. Она была частично парализована. Бабушка проделала дырочки в полу и выливала свои нечистоты в общий подвал. Выходить под кусты ей было не под силу. Смрад пропитал пол и потолок.

Мама, пожалев соседку по коммуналке, купила ей продукты, а затем мы написали заявление в администрацию, чтобы иногда приходил социальный работник и делал влажную уборку.