Полина Жеребцова - 45-я параллель

Когда малыши уснули, Ула прокралась в сарай и позвонила Николя.

– Что же ты натворил! – плакала старая женщина. – Помнишь, в соседнем селе был молодой пастух? Подозрения его дяди хватило, чтобы односельчане набросили удавку на шею пастуха и забили палками. Его труп был так изуродован, что родная мать не узнала. Закопали тело среди камней без молитвы, ночью! Как ты мог допустить, чтобы про тебя сказали подобное? Поклянись мне, что это ложь! На коленях буду ползать перед твоим отцом, чтобы пощадили!

Ула не замечала, что воротник ее кримпленового платья промок от слез, и все твердила в трубку, чтобы Николя поклялся в том, что никогда не позволил бы мужчине коснуться себя.

– Бабушка, милая, – ответил Николя, глядя с балкона вниз, на сугробы. – Это правда. Все, что тебе сказали, правда! И если меня должны убить, пусть так и будет. Не рви себе сердце. Я тебя очень люблю.

В ответ он услышал нечеловеческий вопль, а затем глухие рыдания, которые Ула пыталась заглушить, кусая рукав своего одеяния.

– Погоди, – сказала Ула, когда вдоволь наплакалась. – Я не знаю Ставрополь, но попрошу, чтобы меня отвезли за покупками. Есть на черный день заначка. Я отдам… Ты беги в Москву. Москва, говорят, большой город, ты сможешь там укрыться.

– Спасибо, бабушка. – Николя почувствовал, что тоже плачет.

– Все будет хорошо, – сказал Захар, обнимая его. – Мы никогда не расстанемся. Так и скажи всем этим людям!

План казался идеальным: паспорта, без которых в России нельзя купить билет на поезд, были на руках. Щедрое предложение бабушки Улы пришлось весьма кстати. Деньги закончились: их истратили на бытовые нужды. Захар последние полгода не работал, а до этого был барменом и собирался поступать в институт на спортивный факультет.

Ждали ее приезда.

Может быть, это Лахесис [17] Лахесис ( греч . Λάχεσις – «дающая жребий») – определяющая судьбу мойра. , средняя из мойр, рисует узоры на замерзшем стекле? Мойры не подчиняются даже богам, утверждал Гомер. Линии и цветы из подлунного мира появляются не просто так. В детстве мы верим, что за этим кроется волшебство.

Как бы там ни было на самом деле, нельзя отрицать, что сверхъестественные силы вмешиваются в дела людей. Сильным даны более суровые испытания, чем слабым. Их учат преодолевать падение. Обогащаясь опытом, души уносят знания в свои следующие воплощения.

Письмо пришло родителям Захара не десятого числа, как обещали на почте, а третьего января.

Захар не зря боялся отца и никогда не говорил ему о своей ориентации. Юрий Натанович Сотников имел звание полковника, прошел несколько горячих точек и отличался довольно свирепым нравом. Его супруга Наталья Федоровна, акушер-гинеколог, нерешительная полная женщина с большими голубыми глазами, пряталась у соседей, если знала, что муж гневается. Она боялась его не только из-за командирского голоса: не раз она становилось свидетелем того, как в доме летала посуда и крушилась мебель. Так Юрий Натанович выражал негодование из-за проступков детей: сына Захара и дочери Ангелины. Бить родных – не бил, но обстановку в квартире меняли три-четыре раза в год.

Прочитав письмо, Юрий Натанович взревел от досады и с размаха стукнул кулаком по обеденному столу, расплескав щи с бараниной на батистовую скатерть. Наталья Федоровна тихонько заплакала и прижала к себе Ангелину. Не обращая на жену и дочку внимания, Юрий Натанович бросился в прихожую к телефону.

У полковника в запасе были связи по всему городу. Поэтому несмотря на хитрость (адрес отправителя был взят Захаром из головы), через полчаса Юрий Натанович уже изучал присланную из милиции бумагу, на которой было написано, по какому адресу последние три недели функционировал мобильный телефон его старшего ребенка. К присланной бумаге прилагалась ксерокопия паспорта Николя, зарегистрированного на данной жилплощади.

Началась осада.

В квартиру постучали, и Николя, решив, что принесли пиццу, пошел открывать. Однако в коридор ввалились незнакомцы – мужчина и женщина. Седовласый мужчина выглядел представительно. Он был в дорогом пальто с меховым воротником. Женщина рядом с ним казалась запуганной и неуверенной. Ее руки дрожали, и, пытаясь успокоиться, она сцепила их замком.

– Где наш сын Захар? – властно спросил мужчина.

– Здесь нет такого, – заплетающимся от ужаса языком пробормотал Николя.

Мужчина оттолкнул его и прошел внутрь.

Захара обнаружили за шторой, где он попытался спрятаться.