Имре Уйвари - Особенный год

Вендель любил Балатони и жалел, что не ему пришлось давать тому рекомендацию для вступления в партию.

Предпоследним выступил комбат, который поддержал предложение о принятии Балатони в кандидаты партии. Сев, он посмотрел на часы, словно предупреждая нас о том, что в полевых условиях все нужно делать быстро и толково.

Последним взял слово заместитель командира полка по политчасти.

— Товарищи, сейчас мы с вами пойдем в «бой», — начал замполит, — а перед этим должны решить вопрос о приеме товарища Балатони в кандидаты. Все мы хорошо знаем его как руководителя ротной комсомольской организации. Человек он честный, добросовестный. Жаль, что командир роты ни словом не обмолвился о том, как Балатони руководит молодежью роты. Вряд ли он не знает этого, но, возможно, не считает эту работу главной. А почему, спрашивается?

Все зашевелились, оживились.

— Почему это не считаю? Считаю… Он мне очень помогает…

Однако замполит не обратил внимания на мою реплику и продолжал:

— Важно, что товарищ Балатони не только сам примерен, но и борется за примерность каждого комсомольца. Я предлагаю принять его в кандидаты!

Затем слово предоставили Балатони.

— Я понимаю, что, вступая в партию, я беру на себя большую ответственность, — начал он. — Хочу быть в рядах коммунистов. Здесь про меня много хорошего говорили, но ведь я не один руковожу комсомольской организацией, в бюро и коммунист Варо, и Юхас, и… Обещаю работать лучше… — Он хотел еще что-то сказать, но голос изменил ему.

За прием проголосовали все.

— Поздравляю вас! — Я крепко пожал сержанту руку.

Собрание закончилось, и все разошлись по своим местам.

На рассвете после короткой артподготовки полк перешел в наступление. Когда рота поднималась в атаку, я заметил, что Балатони одним из первых выскочил из окопа.

Беды, как известно, наваливаются на человека кучей. Именно так они посыпались на Андраша Часара, хотя жизнь его и до этого не баловала и хорошо закалила. Детство, пришедшееся на первые послевоенные годы, он провел в семье кулака, у которого работал по найму. Отец тоже работал поденщиком.

Так они и жили до тех пор, пока односельчане не начали по секрету шептаться о том, что по соседству организован сельхозкооператив. Андраш с детским любопытством прислушивался к разговорам старших и однажды попросил отца сходить в кооператив и разузнать, не лучше ли им будет, если они туда вступят.

Вскоре они действительно вступили в кооператив, дела в котором шли совсем неплохо. Правда, контрреволюционный мятеж, вспыхнувший осенью 1956 года, довольно сильно потрепал их ряды. Многие, встав в кооперативе на ноги, решили выйти из него, рассчитывая, что единоличниками они заживут еще лучше.

Все это я говорю для того, чтобы легче было понять жизнь Андраша Часара. Перед армией Андраш женился. Отец и жена Андраша работали в кооперативе, так что нужды они ни в чем не знали.

Беды нагрянули месяц назад. Однажды Андраш получил письмо из дома, в котором сообщалось, что его мать с раковой опухолью увезли в больницу. Андрашу предоставили краткосрочный отпуск. Он побывал дома, навестил лежавшую в больнице мать. А вскоре после возвращения в часть Андраш получил телеграмму:

«Отца разбил паралич. Приезжай немедленно».

Я, разумеется, снова дал ему краткосрочный отпуск. Я с беспокойством начал следить за судьбой близких солдата, жена которого в то время была в положении. Через неделю Андраш вернулся из отпуска. Парня было просто не узнать: до этого он любил поесть, посмеяться, а теперь все свободное время сидел где-нибудь в уголке и молчал, думая о своем горе. Порой он даже не слышал подававшихся команд. Однажды командир отделения так отругал его за невнимательность, что парень ненадолго даже расплакался.

После этого командир отделения пришел ко мне и доложил:

— Товарищ капитан, с рядовым Часаром творится что-то непонятное. Он такой странный последнее время…

— Знаю, — перебил я его и тут же сказал, чтобы он был повнимательнее к парню.

Вызвав к себе Часара, я заговорил с ним о доме.

— Кооператив нам большой помощи оказать не может. Жена еле передвигается. Она на последнем месяце. Мать в больнице, а отец с трудом сидит самостоятельно в кресле… — Тяжело вздохнув, солдат замолчал.

— А как дома дела с уборкой урожая? — поинтересовался я.

— Во многих местах придется жать серпами, так как пшеница полегла.