Имре Уйвари - Особенный год

— И если эти остальные возьмутся за одного-двух недисциплинированных, разве нельзя обойтись без «темной» или чего-нибудь подобного?

— Можно, конечно, но когда терпение лопнет…

— Оно всегда должно быть, — перебил я солдата. — Если коллектив начнет воспитывать нерадивого, тот обязательно исправится. Понимаете? Должен исправиться. Хайек тоже стал намного лучше. С целой ротой одному не справиться. Перед командиром такой еще может ломаться, а вот когда весь коллектив ему скажет: «Хватит! Довольно!» — тогда ему ничего не остается, как изменить свое поведение.

Пала и Винце согласились со мной, и я перевел разговор на учебу. Пала, в свою очередь, заговорил не о бронебойщиках, а о взводе лейтенанта Секереша, который за несколько дней до этого завоевал звание «Передовой взвод» и находился в центре всеобщего внимания.

— Хороший парень ваш скрипач Юхас, — заметил Винце.

— Знакомы с ним?

— Его все знают, — поддержал товарища Пала. — Наверное, и в других батальонах тоже. Он всегда готов помочь товарищу и, хотя много учился, носа не задирает, не гнушается никакой работой, даже уборкой, а она самая противная…

— Малоприятное занятие, но ведь вы не за кем-нибудь убираете, а за собой, не так ли?

— Конечно.

— Юхас и уборку делает так, что засмотришься и никак не поспеешь за ним.

— Это так, — согласился я.

— Мы уже привыкли, товарищ капитан, к тому, что, когда ваша рота возвращается с учений или стрельбища, Юхас всегда получает благодарность.

— Да вы, я вижу, все мои тайны знаете! — Я шутливо погрозил солдатам.

— Юхас постоянно помогает Балогу, — сказал Пала.

— И Токоди тоже, — подсказал Винце.

— Токоди только вначале помогал. Балог стараться-то старается, но у него не всегда все получается. Вон на занятиях по физподготовке он, сколько ни пытался, никак не мог перепрыгнуть через «коня». Токоди как-то сказал ему, что он ужасно неповоротлив. Ну, Балог и совсем было руки опустил после таких слов, но тут подошел Юхас и начал заниматься с ним… Теперь результат, как говорится, налицо…

— А к политзанятиям ему помогал готовиться сам лейтенант Секереш, — проговорил Винце.

— А вам откуда это известно? — поинтересовался я.

— Нам все известно, — улыбнулся Винце. — Шевелла нам рассказывал, как интересно у вас проходят политические занятия.

— Да, занятия по политподготовке у лейтенанта Секереша действительно проходят интересно. Один раз мы и сами на них присутствовали, когда нашего командира не было. Понравилось нам очень… Уж больно интересно и просто они проходят. Все выступают…

Оба солдата говорили и говорили, а я только слушал их и удивлялся тому, как хорошо они знают своих товарищей и с каким уважением отзываются о лейтенанте Секереше, который, безусловно, заслужил самую высокую похвалу.

Разговорившись с солдатами, я даже забыл о том, что сначала хотел наказать их. Я был рад, что наказывать не пришлось, что их отпустил командир, поощрив таким образом за хорошую службу. Правда, такое поощрение уставом не предусмотрено, но так решил командир взвода.

— Продолжайте отдыхать, — сказал я солдатам и потел в штаб. Оглянувшись, я увидел, что парни снова растянулись на траве и закурили, пуская к небу колечки дыма.

И вот миновал год. Всего несколько дней осталось до очередной демобилизации, а командиры все в работе: они составляют различные списки, проводят инвентаризацию имущества, подводят итоги. Сделать все это нелегко. Особенно трудно определить, чего же именно достиг тот или иной солдат за год.

Перед моим мысленным взором появляются лица солдат, вся жизнь которых целый год шла у меня на глазах. Воспоминания сменяют друг друга…

Ну что, например, получилось из Дьюлы Надя? Посмотрим, что говорят документы. В карточке значится три поощрения и два взыскания, одно из которых уже снято. На инспекторской проверке он показал хорошие результаты. Короче говоря, я могу отнести его к хорошим солдатам.

Довольно медленно он шел к цели, а я вот считаю его добросовестным, честным солдатом. Интересно, как он будет вести себя, если придется с оружием в руках встать на защиту родины? Я только тогда смогу быть спокойным, когда буду убежден в том, что рядовой Дьюла Надь не только способен выполнять приказы, но и будет верен до последнего дыхания нашему строю, который освободил его и тысячи таких же, как он, парней от голода и нищеты, воспитал из них полноправных граждан.