Имре Уйвари - Особенный год

Целую неделю отделение лихорадило: всех волновал один вопрос — удастся или не удастся? Солдаты лейтенанта Секереша завоевали почетное звание «Лучший взвод», оставив далеко позади остальные взводы полка. А вот подчиненные лейтенанта Крижана, потерпев поражение на зачете по уставам, даже не были допущены к стрельбам, хотя они старались вовсю и хотели показать свои знания.

Теперь же лучшее отделение полка проверяла специальная комиссия министерства обороны. Лейтенант Крижан радовался этому, так как был уверен в своих солдатах. Барати неплохо подготовил своих солдат, хотя в течение года с ними пришлось немало повозиться.

Солдаты из отделения Барати готовились к этим стрельбам так, как в доме невесты готовятся к свадьбе.

За несколько дней до стрельб Барати, произведенный накануне в ефрейторы, тяжело вздохнув, сказал:

— Уж скорее бы все это кончилось!

— Почему вы так боитесь? — спросил я его.

Командир отделения улыбнулся:

— Человек всегда волнуется перед ответственным испытанием. Малейшая оплошность может испортить все дело.

— Не сокрушайтесь о том, что выше ваших сил!

Барати был не согласен с моим доводом.

— Кому же сокрушаться, если не мне? Меня совесть замучит, я ночью спать как следует не смогу…

Затем он начал рассказывать о своих солдатах. Я с удовольствием слушал, удивляясь тому, как хорошо он знает свое отделение. А с какой озабоченностью он рассказывал мне о своем разговоре с рядовым Шандором Дани!

— …Знаете, товарищ капитан, я иногда так злюсь на него, что даже говорить не могу, — закончил Барати. — Но что с ним делать? Я вижу, что он старается, только у него ничего не получается. Я помню случай, когда вы назначили его в команду для охраны одного важного объекта. Я хотел было заменить его, но Дани начал просить меня, чтобы я не делал этого.

Барати очень волновался за солдат своего отделения. Он сказал мне, что Иштвану Сабо следовало бы дать отпуск, так как родители его сейчас очень больны. Жаль, только, что время сейчас для отпуска неподходящее.

Все свои опасения он откровенно изложил мне. Когда же дело дошло до командования отделением, его словно подменили: перед строем подчиненных стоял строгий, но справедливый командир.

На стрельбище все шло своим чередом, благо, члены комиссии решили ни во что не вмешиваться, а лишь наблюдать.

Ефрейтор Барати вывел отделение на огневой рубеж и взглядом приободрил солдат, которые по его команде заняли свои ячейки.

— Огонь! — скомандовал ефрейтор, как только показались цели.

Антал Лукач тремя короткими очередями поразил дальний пулемет «противника», а затем перенес огонь на ближние цели.

Вот уже и второй пулемет «противника» оказался пораженным. И тут Барати заметил, как Дани дал очередь, подняв фонтанчики земли почти перед самым своим окопом.

— Что вы делаете?! — крикнул Барати.

И в тот же миг пожалел, что крикнул, так как этим все равно нельзя было спасти положение.

— Товарищи, спокойнее… Цельтесь внимательнее!.. — поправился ефрейтор.

Дани от стыда не мог поднять глаза на Барати, а когда отделение по команде стало подниматься в атаку, он в числе первых выскочил из окопа и побежал вперед.

И тут в окопах «противника» показались новые цели.

— Огонь! — скомандовал Барати.

Дани с короткой остановки расстрелял две цели, хотя и со второй очереди. Увидев, как цели скрылись в окопе, солдат оглянулся на Барати, словно хотел сказать ему: «Товарищ командир, видели?»

Еще бы Барати это не видеть: он все время следил за стрельбой Дани и Сабо!

Улыбнувшись, Барати одобрительно кивнул солдату.

Отделение продолжало движение, расстреливая появляющиеся цели с ходу. Упражнение по стрельбе было выполнено на «отлично».

Вскоре после стрельб я снова разговаривал с Барати, который в ответ на мою похвалу сказал, что просто у него в отделении хорошие ребята, которые очень старались, все без исключения, даже Дани и тот на этот раз не подвел его.

Хотя моя рота и размещается по соседству с бронебойщиками, я почти не знаю солдат этого подразделения. Я познакомился лишь с двумя из них, и притом в необычной обстановке.

Когда я заступил дежурным по полку, начальник штаба предупредил меня о том, чтобы я время от времени заглядывал за казарму и проверял, все ли там в порядке.

Обходя казарму вокруг, я заметил недалеко от забора двух солдат, которые лежали в траве. Оба смотрели в небо и о чем-то негромко разговаривали.