Андрей Курков - Серые пчелы

– И что, я один тут останусь?

– Ну чего один, у тебя там друзья, в Каруселино!

– Да был один, да и того у нас в селе убило… А остальные там быдловатые, то «привет, братан!», то нахер посылают! Давай Вовку помянем. Который Владлен. Есть у тебя что?

Молча принес Сергеич медовой настойки. На стол вместе с рюмками поставил. В кастрюлю на буржуйке вермишель высыпал.

– Ну давай! Пусть земля ему пухом, – поднял свою рюмку Пашка.

– Пусть, – согласился Сергеич и отпил половину.

– Я тебе ключ оставлю, – заговорил хозяин дома после ритуальной паузы. – Будешь присматривать?

– А чего тут присматривать? – Пашка оглянулся по сторонам. – У тебя-то и украсть нечего, особенно если на своих «Жигулях» уедешь!

Чуть обидно стало Сергеичу от услышанного. Решил он Пашку удивить.

– Я тебе кое-что покажу! – сказал важно.

Опустил на стол туфельницу, поднял ее крышку лакированную.

– Вот!

Пашка склонился над шкатулкой, на губах недоумение в улыбку превратилось.

– Это че? Из крокодиловой? – спросил он восторженно, пальцем до носка туфли дотронувшись.

– Из страусиной. Губернатор бывший подарил. Он же ко мне на ульях раньше, до войны, спать приезжал.

– Значит, не врали твои соседи, – закивал Пашка.

Аккуратно одну туфлю из шкатулки вытащил.

– А померять можно? – спросил.

– Можешь, только они ж большие! Погоди, я на пол коврик постелю!

Коврика Сергеич не нашел, а потому постелил полотенце.

Пашка туфли на пол опустил, на полотенце. Залез в них ногами.

– Не такие уж они и большие, – сказал.

– А какой у тебя размер? – удивился Сергеич.

– Сорок четвертый. У меня ж плоскостопие, а оно размер ноги увеличивает! Можно, я тут по комнате?

– Можно, – разрешил хозяин дома.

Гость осторожно вокруг стола прошелся, то и дело на ноги посматривая, точнее – на туфли. Потом сел на стул, снял туфли и аккуратно на место опустил, в туфельницу.

– Знаешь, давай на всякий случай телефонами обменяемся, – предложил Сергеич.

– Так у тебя ж разряжен!

Прикусил Сергеич нижнюю губу, чтобы не сболтнуть лишнего.

– Я ж его там заряжу, – сказал после паузы. – Ты мне просто напиши свой! И еще! Я через Каруселино поеду. Меня там твои «братаны» пропустят?

– А чего нет? Ты смотри, чтоб тебя на «укроповском» блокпосту не завернули! Там же вроде пропуск нужен!

– Пропуск? – Сергеич замер.

– Ну, или пропуск, или договариваться надо. Может, по прописке выпустят?! Ты, главное, не бойся их! Права качай! Если хамят, то в ответ хами! Но меру знай и следи за их руками. Если руки к автомату потянутся, замолкай сразу и извиняйся! Говори, что ты из-за обстрелов нервный!

В сон Сергеича ночью глубокой огненные птицы влетели. Со свистом влетели и тут же вылетели. Целая стая. Он с правого на левый бок повернулся. И тут же где-то вдали, там, куда эти птицы в его сне пролетели, громыхнуло. Только стало это громыхание затихать вроде, как ворвались в сон новые птицы и, просвистев прямо над его закрытыми глазами, улетели дальше. И снова громыхнуло где-то не так уж и далеко. Даже как бы качнуло Сергеича на кровати, как в лодке на Северском Донце, когда мимо моторка проплывает.

Открыл он глаза. Открыл и из сна своего в темноту комнаты осторожно выглянул. Где-то что-то гудело, но понять причину этого гудения он не мог из-за пограничности своего состояния – между сном и настоящей ночью, но ближе все-таки ко сну.

И тут снова свист, как над головой, тяжелый, шипящий. И дом задрожал.

Посмотрел перепуганный Сергеич на потолок, только не увидел его. Темно ведь, ночь.

И тут же грохот опять, только теперь сильнее, чем во сне, и даже, кажется, ближе.

Поднялся он с кровати. Оделся. Спички на столе нащупал, свечу зажег.

Снова сверху вниз дом задрожал. Даже под ногами пол шатнулся так, что Сергеич ногу левую чуть дальше отставил, для устойчивости.

Подошел к окну, из открытой форточки на него ночь дохнула влагой. И сразу из форточки свист новый. Он как бы и сверху, с ближнего неба доносился, но через форточку в дом влетел. Вместе с ветром. И подумал Сергеич, что это ветер дом изнутри качнул, словно надуть его попытался. Закрыл форточку. И тише стало в комнате.

Влез Сергеич голыми ступнями в ботинки, на порог вышел. Тут его стихия свиста страшного и грохота обездвижила, парализовала. Снова прямо над головой свист, и ушел этот свист в сторону его огорода. А через несколько секунд – новые раскаты грома.

– Че это они? – оглянулся Сергеич назад, в ту сторону, с которой эти невидимые огненные птицы летели. – Из Каруселино, что ли, стреляют? – задумался он и тут же засомневался: – Как же это они оттуда стрелять могут, если в селе магазин работает? Нет, наверное из Мелованной, там вроде жителей не осталось!