Владимир Прудков - Дoрoгoй дaльнeю

Вот он, этот незаасфальтированный участок. Как бы в придорожную канаву не съехать. Там и утонуть можно. Костя заранее напрягся и сморщился. Выругался по-итальянски:

— О, мама мия… И когда эту кишку заасфальтируют!

— Наверно, когда армяне опять к нам присоединятся, — выдал Иван.

В те, уже дальние годы, в связи с событиями тогдашних лет, раздором и войной, армяне срочно снялись, бросили свой заводик и больше не появлялись. Сейчас они в другой стране обитают. И вряд ли у них есть там что асфальтировать. Страна маленькая; наверно, всю Армению в два слоя покрыли, асфальтом и спермой.

— А че ж мы сами-то? — продолжал ворчать Костя, крутя баранку.

— А то ты не знаешь. Денег нету, а асфальт нынче дорогой, — Иван не смотря на непроходящее напряжение нашел в себе силы хохотнуть. — Разве если начать всей деревней федеральную трассу долбить.

Эту идею однажды выдал рационализатор Паша Тютюнник, уверяя, что федеральную трассу-то найдут чем залатать. Но никто не поддержал его почин. Многие посчитали — шутит. Да и ведь опасно. Гаишники днем и ночью караулят. Иван опять припомнил свою поездку в город; ехали мимо асфальтного завода, суперсовременного, купленного в Италии — это всем было известно, но его трубы не дымили. Понятно, почему: дорого, никто не заказывает. Оставалось только вздохнуть: «Эх, такие бабки отвалили, а все без толку». Впрочем, и это было понятно: значит, кому-то выгодно было этот сверхмодерновый завод приобрести.

Припомнился «менеджер» прошлых времен, горбоносый Рубен в вельветовом пальто. Тогда еще не знали таких слов — коррупция, откат, но сейчас-то Иван просвещенный и может заключить: в этом грехе и он замешен. Даже, можно сказать, пионер, один из первых коррупционеров. Пособник, по крайней мере. А ведь свой «откат», сумку с деликатесами он тогда до дому не донес. Походил мимо свалки, на которой сейчас гнили останки его «Москвича», и, вдруг осерчав, забросил сумку на кучу. Взлетела, напугавшись, стая ворон. Однако постоял, подумал и опять взял сумку. Не гоже такому добру пропадать. Завернул к неким Марфиным, которые жили еще хуже Тютюнника и оставил сумку на их крыльце. Было уже темно. Никто не заметил.

Тогда сошло с рук. Никто фактом получения им «агромадных» денег не заинтересовался. Но что было, то было. И ему ли других осуждать? Мама бы по этому поводу, точно, сказала: «Ты видишь сучок в глазе другого человека, а бревна в своем глазе не чувствуешь».

А тот асфальтный заводик на окраине деревни приказал долго жить. Специальная комиссия из района определила, что на нем работать нельзя. Сплошные нарушения норм труда и безопасности. Даже котел мог взорваться. Как же раньше работали-то? А бог его знает. На свой страх и риск. Да и вообще все это кустарщина, в наш атомный-то век. Нету уже того заводика. Котлован травой зарос, песок и гравий давно растащили. Котел и прочие железяки сдали на металлолом. Может, и его Ванька в той растащиловке участвовал. Денег на мороженое сынок уже давно не просит. С ранних лет свой «бизнес» имеет.

Костя судорожно крутит баранку туда-сюда… Темнеет. Когда-то давно Виталька Стеблов рассказывал занимательную историю. Он еще не был тогда директором школы, и они общались чаще. Так вот, история-то. Про Чингисхана. Будто выехал Чингисхан на вечернюю прогулку в степь, а там, в степи, ему какие-то люди не понравились. Он приказал им встать на колени. Сейчас, говорит, я за мечом съезжу и вернусь, головы вам отрублю. Съездил и отрубил. Они так и стояли на коленях, дожидаясь…

Уже на выходе из опасной зоны, в метре от асфальта, расслабился, съехал с колеи и передними колесами в сплошную жижу попал. Он безуспешно газовал, переключившись на заднюю передачу. Машину стаскивало вниз, в болото. Костя перестал газовать и откинулся на спинку сиденья. Иван вылез из УАЗика и осмотрелся. Без посторонней помощи не выбраться…

На дороге появился знакомый ЗИЛок. Ну, слава богу, Хохлов возвращается с добычей: наломал себе подсолнухов. Он выехал на асфальт и остановился, не заглушив мотора. Ничуть не удивился, что они тут застряли, только крикнул со своей кабинки: «Трос есть?». У Кости троса не оказалось. Хохлов недовольно матюкнулся, надел рабочие рукавицы и полез в кузов.

— Ну, а верхонки-то у тебя есть? — опять крикнул Косте, скидывая вниз толстый, заскорузлый трос.

Но и «верхонок» у Кости не оказалось.

— Аристократ, твою мать… — Суслопаров нашел вторые верхонки и сунул их Ивану, не обращаясь больше к Косте. Они вдвоем распутали и растянули трос.