Владимир Прудков - Дoрoгoй дaльнeю

1. К врагам относится беспощадно.

Ну, это, пожалуй, не про него. Какие у него враги? Это у эсэсовцев были враги. У него даже и друзей-то настоящих нет. Так, приятели, товарищи по работе или мелкокалиберные недоброжелатели.

2. В работе зарекомендовал себя незаменимым мастером своего дела.

Ну, вообще. Нет, он не палач, как те молодцы, про которых это сказано. Но, пожалуй, по смыслу, подойдет. На сегодняшний день он лучший в колхозе комбайнер.

3. Морально устойчив. Отличный семьянин.

Насчет этого вот что: если он и впредь на коне будет (смотри пояснение ко второму пункту), то и этот пункт автоматически допишут. А, в сущности, так оно и есть. Он для семьи старается. Для детей живет.

4. Связей, порочащих его, не имеет.

То же самое, что и предыдущее. Никто даже и не попрекнет, что он с вдовой переспал. Это так, семечки.

А в целом — он почти как Геббельс или кто там, из нордических. Вот, примерно из таких блоков и будет состоять характеристика на него по варианту № 1.

Но возможен и вариант № 2. Если он, Иван, вякнет что-нибудь не по делу, не угодит начальству, ведь запросто передернут. И все припомнят. И что машину зерна украл, а как же. И что со вдовой переспал. Тогда будет так:

1. Вор.

2. Развратник.

3. Полностью разложившийся тип.

Про вдову все знают. Одна жена не знает. Или не хочет знать. На конфликт не хочет идти. У нее сил на это нету. А про машину зерна наверняка знают. Когда он чуть живой после круглосуточной работы приехал домой на кратковременный отдых, то первым делом спросил у Галины:

— Зерно-то в амбар перетаскали?

— Да-да, мы с Ваняткой управились.

— Никто не заметил?

Она помолчала, припоминая.

— Уже когда рассвело, по задней дороге бригадир проехал.

— Ну???

— Но он даже не остановился.

— Так что ж вы такие нерасторопные, едрит вашу!.. А много в куче оставалось?

— Да нет, совсем маленечко… Может, не обратил внимания?

— Ага, то бы он там, по той дороге, ездил. Специально высматривал.

Галина у него простодырая. Но он-то знает, что у них тут своя негласная служба безопасности. И она не дремлет. Всякие там учетчики, сторожа, бригадиры — не убывает число их. Им даже выгодно, что он машину зерна украл. Теперь его на коротком поводке держать можно. Пока ты свой в доску и не возникаешь — вот тебе, Иван Михалыч, отличная характеристика и лицензия на воровство. Будьте любезны: тащите! А коли свой голос прорежется? Коли выступит против нынешних порядков?.. Тогда уже информация для вас, товарищ прокурор. Пожалуйте вам неопровержимые факты и второй вариант характеристики. Вон уголовник Мызин про однофамильца поминал, с которым, в случае чего, на соседних нарах «припухать» придется. У того тоже, видимо, на каком-то этапе с характеристикой не заладилось. И его лицензии лишили. А так-то, чувствуется, наш парень, смелый и бесшабашный. По русской народной поговорке действует: «Спать — так с королевой, тащить — так миллион».

Если прокурор начнется раскручивать… многое чего всплывет. Пашка Тютюнник попросил, чтоб и ему зерна завезли. Пожалел Иван беднягу, сыпанул и для Пашки. Так что даже могут даже групповуху припаять. Обвинить в подрыве экономической мощи ЗАО-колхоза. Можно у Стеблова и на этот счет проконсультироваться. Тот бы обстоятельно, с экскурсией в историю разъяснил. Напомнил, что раньше за «пять колосков» пять лет тюрьмы давали. А что дали бы за машину?.. Страшно подумать! Не иначе — вышку, или четвертовали бы.

И, уже бывало, Иван свое мнение высказывал. Чего стоит последнее «профсоюзное» собрание. День был дождливый, на работу никто не рвался и, когда начальство улетучилось, поговорили по душам.

— А вот в «Воскресенке» по тыще в день получают, — сказал тракторист Дитятко. — Мне свояк рассказывал. Они на новых комбайнах жнут: в костюмах и при галстуках.

— А домой приезжают — в робу переодеваются? — уточнил Иван. — В сарай-то идти.

— На кой им сарай, если по штуке в день.

— А почему у нас не так? — робко спросил моторист Звенягин. — Модель экономики, что ли, другая?

— Да какая разница, какая модель, — лепил своё Дитятко. — Там люди что при социализме лучше всех жили, что при капитализме. Все от руководителя зависит. Свояк говорил, что они на своего председателя молиться готовы.

— Да, хозяин — барин, — согласился Иван. — Хочет — коммунизм строит, а хочет — капитализм. Или даже рабство в отдельно взятой деревне.

— Господа, — торжественно обратился Дитятко к чумазым механизаторам. — А что если нашему директору импичмент объявить?