Давид Гай - Террариум

Слово взял стриженый под машинку невысокий худой человек с жестким выражением аскетичного, хранящего извечную подозрительность лица, казалось, отвечающие за мимику лицевые мышцы вовсе не способны были принимать соответствующее положение, характеризующее улыбку; его встретили радостными возгласами и неистовым хлопаньем в ладоши – в глазах многих это был несгибаемый борец с властью, которая его не щадила, более двухсот раз подвергала задержаниям на митингах и демонстрациях, а также административным арестам, как и Дневальный, он отсидел срок якобы за подстрекательство к массовым беспорядкам; аскет, выждав паузу, поднял руку, то ли в знак приветствия, то ли прося толпу успокоиться; речь его совсем не походила на услышанное перед этим: “Преклония с ее огромными природными ресурсами и возможностями занимает первое или одно из первых мест в мире по абсолютной величине убыли населения, по числу брошенных родителями детей, количеству абортов, смертности от алкоголя и сердечно-сосудистых заболеваний, потреблению героина, спиртного и табака, самоубийствам среди подростков и пожилых людей, по преступности, 67-е место по уровню жизни, 72-по расходам государства на человека, 97-е по доходам на душу населения, 127-е по показателям здоровья населения… Страшная картина, верно?! А нас с вами ВВП, пока был жив, кормил сказками о счастливой жизни народа, о том, что мы вот-вот догоним и обгоним Европу и саму Заокеанию, и ему верили простофили и недоумки, голосовали за него, становились его доверенными лицами – я имею в виду так называемую интеллигенцию, артистов, писателей, журналистов и прочих; он нагло народу врал, брал с потолка несусветные цифры и манипулировал ими, а народ верил… Вы хотите нового ВВП, абсолютно не подконтрольного обществу, навязывающего нам свою мораль, свои принципы, дающего право коррупционерам набивать мошну за наш с вами счет, вы этого хотите?! Если “да”, то разойдитесь по домам, посмотрите в глаза вашим детям и внукам и откровенно скажите им – вы обречены жить так же, как жили и живем мы, никаких шансов начать новую, справедливую, честную и достойную жизнь у вас нет и не будет; а если “нет”, то боритесь за свое человеческое достоинство, добейтесь своей активностью, участием не только в митингах, но и в забастовках и других акциях, вплоть до открытого неповиневения, чтобы власть испугалась, осознав вашу силу и сплоченность, пошла на попятный, и чтобы Дума приняла поправки, отменяющие в стране вождизм, рабское преклонение перед теми, кто ведет страну в тупик, и пусть само название нашего многострадального государства – Преклония – обретет иной смысл, ради этого можно даже и переименовать страну”, – и аскет горько усмехнулся, получилась гримаса. “Не хотим нового ВВП, мы говорим “Нет!” – слышалось со всех сторон, и возникло редкое, рожденное внезапным импульсом чувство единения и бесстрашия, скомандуй сейчас аскет: “За мной на штурм!” – и толпа ринется к кремлевским воротам, невзирая на омоновцев и спецназовцев, расположившихся в автобусах с занавешенными окнами; команда не прозвучала, митинг продолжался.

Среди стоявших справа от трибуны, метрах в пятидесяти, находился особо не приметный человек в легкой темно-синей спортивной куртке на молнии, без эмблем и надписей, светлой бейсболке и кроссовках, не выделяли его и темные очки – защита от заходившего, но еще сильного солнца, разве что пшеничные усы отличали от теснящихся рядом, но кто будет приглядываться к одному из тысяч и тысяч людей – все внимание было приковано к трибуне и тому, что разносилось оттуда по площади; человек этот аплодировал с куда меньшим рвением, чем соседи, ничего не выкрикивал, не взмахивал руками, на происходящее реагировал как бы даже отстраненно, со стороны могло показаться, что забрел он на митинг случайно, от нечего делать, и голоса ораторов мало его трогают; между тем, такое впечатление было бы крайне обманчивым – человек был весь внимание и впитывал каждое слово, реагируя внутри себя, но не выказывая эмоции; он думал о том, что безвестность его заканчивается, он перестанет маскироваться, сбросит внешний камуфляж в виде темных очков без диоптрий, сбреет усы, снимет бейсболку и куртку, наденет нормальный цивильный костюм с галстуком, и тогда ахнут все увидевшие его в новом, точнее, в прежнем, но тщательно скрываемом, маскируемом обличье, на что имелись веские причины, ахнут, изумятся – и начнется для него совсем иная жизнь, полная азарта, риска, жажды успеха, о нем заговорят газеты, телевидение будет показывать интервью с ним, рассказывать о его феномене… личина нарочитой незаметности и скромности, привитой, точно черенок, будет навсегда отринута за ненадобностью, он станет публичной личностью, известной всей стране, да что стране – миру, вот это будет жизнь!…