Александр Казимиров - Бульварное чтиво [Сетевая компилляция, калибрятина]

— А разве вы не…

До старухи дошло, что все совсем не так, как она представляла.

Максуд долго не мог уснуть. Первый раз за долгие месяцы он лежал на застеленном чистой простынею диване. В приоткрытую дверь балкона с улицы просачивался давно забытый шум ночного города. Уют домашней обстановки напомнил, что такое нормальная человеческая жизнь. Хотелось плюнуть на все и больше никогда не возвращаться на свалку, собрать по весне бригаду шабашников и рвануть на заработки. Максуд понимал, что пока это невозможно. Надо все утрясти с хозяином. Да и откупные нужны.

— Максуд, да ты никак жильем обзавелся? — не поворачиваясь спросил хозяин и запер несгораемый шкаф.

Сейф занимал весь угол вагончика. В нем хранились деньги, паспорта жителей свалки, у кого они имелись, и чистая одежда в целлофановых пакетах. Там же лежали обрез и патроны.

— Есть у меня планы, но все пока в тумане. Не знаю с чего начать. — Максуд поделился соображениями.

— Хорошо, ежели так. Я грешным делом подумал, что ты меня подсидеть решил. Не верю никому. Сам видишь, с каким контингентом приходится работать.

Максуд облегченно вздохнул. Опасения, что хозяин неправильно поймет, отступили. Огромный овод залетел в распахнутую дверь. С гудением бомбардировщика стал кружить по вагончику. Вскоре ему это наскучило. Он бился в оконное стекло, не понимая, какая невидимая преграда отделяет его от внешнего мира. Тапок хозяина с хрустом оставил на стекле грязный подтек. Раздавленное насекомое рухнуло на пол. Еще некоторое время оно судорожно шевелило лапами.

— Жизнь безжалостна к тем, кто парит в облаках и не видит дальше собственного носа, — философски заключил хозяин.

Его слова таили завуалированную угрозу. Настроение Максуда снова испортилось. Уже месяц он жил у Глуховых. Старуха относилась к квартиранту дружелюбно, оплату жилья не требовала — довольствовалась продуктами, которые тот приносил. Проблема Максуда заключалась в другом — свалка не могла прокормить ненасытного Савелия. Приходилось тратить деньги, откладываемые на непредвиденный случай.

Вечерами странное семейство играло в карты, разговаривало на разные темы или смотрело телевизор. Со стороны казалось, что это — дружная семья, где два взрослых сына всячески ублажают престарелую мать. Иногда вспыхивали мировоззренческие споры, затеянные Савелием, но они быстро сходили на нет за отсутствием убедительных доводов с его стороны. Обиженный философ надувал губы и шел уничтожать запасы продовольствия.

Прекрасным осенним утром Глухова не проснулась: ушла на тот свет тихо, никого не утомив заботой о себе. Савелий выглядел потерянным. Он сдавил руками виски, раскачивался взад и вперед и совершенно не понимал, что делать. Его удручала не столько смерть матери, сколько дальнейшая неопределенность. К тому же, он никогда не сталкивался с подобными проблемами. Не знал, как и на что хоронить. Как жить без маминой пенсии, он не понимал абсолютно. Приехали врачи и милиционеры, заглянули любопытные соседки. Бабы гладили Савелия по голове и успокаивали, как ребенка. Максуд целый день мотался то в морг, то в загс, то еще куда-то. Вечером он по-братски обнял сироту. Савелий уткнулся в плечо квартиранта и заплакал. Вся надежда была на Максуда.

— Ничего, все там будем. Денег на похороны нет, но не переживай, я что-нибудь придумаю. Соседям скажешь, что погребение пройдет в другом городе. Дескать, мать просила похоронить рядом с дедом и бабкой, — он посмотрел в глаза Савелия. — Так надо!

Небольшой автомобиль с будкой подъехал к моргу. Неопрятного вида мужички забрали покойную Глухову и отвезли ее на свалку. Похороны прошли без гражданской панихиды и поминок.

— Вижу, твои планы реализуются! — похвалил гауляйтер.

За окнами вагончика кружился первый снег.

В знак благодарности Савелий подарил Максуду свой халат и восточные тапки. Сам же ходил в полосатых, узеньких брючках, футболке и маминой кофте. Со дня смерти старухи прошел месяц. Жизнь в осиротевшей квартире текла как и прежде. Философствовать Савелий бросил и стремился всячески угодить постояльцу: накрывал стол к его приходу, стирал и делал уборку. Максуд выделял ему деньги, чтобы тот вовремя платил за жилье и покупал необходимые для дома вещи. Как-то вечером Максуд подсел к Савелию. Стараясь не мешать разговору, тихо бормотал телевизор.

— Сава, надо бы на работу устраиваться. Мне накладно одному тянуть хозяйство. Тем более, что я здесь никто. Проще снять угол у какой-нибудь старушки или даже маленькую квартирку.