Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

— Ты мне его сыщи хучь с подземли! Ишь, сукин кот, к Вальке Рябовой настрапалился ходить? Да по мне хучь кого охаживает, а на работе быть обязан! Что я теперь без нарядчика делать буду? У меня, вон, без него забой встал. Кто наряд мужикам даст?

Привязывая Поганку под окном, Кузя понял, что разговор идет про Захара Климова. Внутри неприятно похолодело, ноги стали ватными. Идти к управляющему не хотелось, но тот выскочил на крыльцо сам: толкая в спину приказчика, дал ему такого пинка, что тот спрыгнул с крыльца на три аршина:

— Коли не найдешь Захара, сам в нарядчики пойдешь, сучья твоя рожа! И чтоб через час Будилка был в горе!

Увидев Кузю, немного смягчился, подал руку:

— Здорово ночевали! Приехал? Что, кишки натрёс? Ну-ну, не без этого. Кто с тобой приехал? Дмитрий? А что Дарья? Заболела? Ты мне как раз нужен, — позвал за собой в кабинет, — на Кресты съездить надо. Сейчас бумагу отпишу.

Дожидаясь, пока он скрипит пером, Кузька притих как мышь. Вцепившись в лавку, тупо смотрел в пол, ожидая, что Заклепин обрушит на него свой гнев. Стоило тому рявкнуть над головой: «Что, сучий потрох? Говори, как в Захара стрелял!», Кузя выложил бы ему все как на духу. До того был напуган. А тот и вправду, подняв голову, уставился на него, будто Кузька был должен золотой червонец:

— Слушай, паря! До меня только доперло: ты же с Рябовыми в одной ограде живешь? Ты там по случаю нашего хахаля не видел, он к Валентине похаживает? Нет? Точно говоришь? И вчерась не было? Куда же он, сучий кот, подевался? А у деда Мирона брага выстоялась, может, у него где-то в бане заседают?

Сдвинув брови, Заклепин внимательно посмотрел на него, опять склонился над бумагой. У Кузи едва хватило сил отвечать «да» или «нет». Казалось, что еще один вопрос, и он свалится с лавки. Спасло то, что где-то на площадке бахнул взрыв. Подскочив, Заклепин посмотрел в окно, передал ему бумагу, бросился в коридор:

— Коробкову в руки отдай. — И с крыльца, грозя в воздух кулаком: — Что они там черти рвут?.. Щас по само никуды вставлю, чтоб взрывчатку экономили!

Кузька — ни жив ни мертв. Ковыляя, дошел до кобылы, трясущимися руками развязал уздечку, но забраться на Поганку не смог: не хватило сил. Так и повел ее за собой через площадь мимо золотоскупки. На крыльце Пантелей:

— Ты далеко? Заклепа говорил, скоро в опять город поедешь? Пока не говорил? Как поедешь, скажешь. Письмо брату передашь. Он тебе тоже ответит. Я тебе за это рубль дам. Согласен? Да ты что, как веревка? Тебе плохо? Болеешь или есть хочешь?

Кузе стыдно просить, но качнул головой:

— Дай в долг немного колбасы и сухарей, утром не ел, с собой не взял.

— Да пожалуйста! — вытянул руки на уровне груди тот. — Конечно, дам! — заскочил в лавку, через минуту вернулся, вынес кольцо копченой колбасы и треть каравая хлеба: — Бери, Кузька! В долг не надо, так ешь!

Поблагодарив его, Кузька спрятал еду в дорожную сумку. У самого одна мысль, как быстрее добраться до ручья: есть охота, кажется, что кишки, как телега, брякают. Настроение поднялось, силы прибавилось. Забравшись в седло, быстро поехал в сторону Кресто-Воздвиженского прииска.

Очутившись у того мостка, где он позавчера встретил Стюру, останавливаться не стал. Какие-то мужики на телегах перебирали упавшие на дорогу короба. Было видно, что работа им предстоит долгая, поэтому поехал дальше. Обманывая желудок, тешил себя надеждой, что завернет к тетке Порунье, и та ему что-нибудь даст перекусить. Но и здесь его ждало разочарование. Очутившись у ее дома, Кузька вяло поморщился: дверь была подперта на лопату, значит, Порунья куда-то ушла. Не зная, как быть, покрутил головой, увидел в огороде парник из коровьего навоза. Решил заглянуть туда в поисках огурцов. Знал, что тетка пустила бы его без разрешения, все же действовал быстро и решительно.

Привязав Поганку к забору, смело вошел в калитку. Цепной пес Тобик хорошо его знал, радостно взвизгивая, уступил место в огород для прохода. Кузя погладил его за это по загривку, на что тот упал на спину, разрешая ему собрать весь урожай. Проследовав к парнику, Кузька раздвинул листья: вот они, милые! Большие и маленькие овощи были там и тут, видно, тетка в огороде не была давно. Набив их между животом и рубахой, будто девица на пятом месяце, довольный удачей, направился назад. Дал один огурец Тобику: не жалко. Тот, к удивлению, стал его есть, быстро сгрыз, попросил еще. Кузя вытащил еще штук пять, бросил перед ним. Низкорослый кобелек был просто счастлив лакомству, крутился между ног, тявкал. Вероятно, на его собачьем языке это подразумевалось, как приглашение для очередного посещения всей усадьбы.