Михаил Каминский - Переполненная чаша

— Ты даешь! — рассердился Волин, не поглядев на снимок. — То-то заказов из Дягунова мало. А это Котов творчеством, простите за выражение, занимается. Мы ведь без штанов из-за твоих пареньков с переправы останемся. Бери путевку в Зеленые Дворики и смотри мне, чтобы без фокусов. План и зарплата фокусов не понимают…

Расстроился Котов после этого разговора так, хоть работу совсем бросай. С этой мыслью и приехал он в Зеленые Дворики. Дом Марии Федоровны стоял на дальнем краю села, и Владимир постучался к ней уже под вечер. Хозяйка засветила керосиновую лампу, усадила Котова за стол, и, пока разыскивала мужнину фотографию получше, он разглядел, что живут тут совсем небогато. Даже подушку на кровати заменял сложенный вдвое ватник. Столешница и пол были выскоблены до белизны. Половик, наискось пересекавший комнату, тоже был чистым-чистым, только очень мохнатым от ветхости. Углядел Владимир и три пары стареньких сандалий, стоявших у порога. Дети, наверное, спали на печи — там иногда шевелилась линялая занавеска.

«Какое тут может быть богатство, — подумал Котов, — если женщина без мужа их растит?» Он решил поставить в заказе на портрет самую низкую цену, какую только позволял тариф, полез за бланком, но тут его внимание привлекла вышивка на полотенце, перекинутом через металлическую спинку кровати: два петуха с радужными хвостами стояли друг против друга, круто изогнув шеи. Сначала Котову показалось, что это вовсе не вышивка, а рисунок, сделанный какой-то редкой — светящейся — краской: так ярко горели хвосты петухов и так сочно зеленела трава. Он протянул руку, легко прикоснулся к полотенцу. Хозяйка заметила его жест.

— Хорошо? — в вопросе Марии Федоровны была нескрываемая гордость. — Сама. До войны еще. — Она глубоко вздохнула. — Очень Василь Василич любил мои вышивки. Уважал. Все шутил, что и замуж взял из-за моего мастерства, а так бы в мою сторону и не поглядел бы…

Она положила перед Котовым несколько фотографий:

— Вот он, Василь Василич мой.

Как почти все старые снимки, они пожелтели. Некоторые покрылись трещинами. Одну из таких — с паутиной трещин — Владимир выбрал для увеличения: тут хозяин улыбался. А отретушировать Котов решил собственноручно.

— Можно, — попросила Мария Федоровна, — чтобы он на портрете постарше вышел?.. Я вон какая, а он все молодой и молодой…

— Вы еще хоть куда, — сказал Котов. — Вы еще в невесты годитесь. — Захотелось подбодрить женщину.

— Отневестилась, — сухо произнесла хозяйка. — Кому я нужна? И молодых, и бездетных вон сколько… Да и не пошла бы я замуж, коль кто бы и посватался. Нет ровни Василь Василичу!

— Чем же он так хорош был? — спросил Котов без интереса — для формы, потому что знал по опыту все объяснения: мол, и доброты-то необыкновенной был человек, и работящий до упадку, и умелый, и сильный, и красивый… Но услыхал лишь тихое:

— Любил он меня…

Мария Федоровна предложила:

— Может, покушаете. Картошечка есть. Щи суточные… Я быстро соберу, а!

Котов не решился отказаться. Пока хозяйка хлопотала, он любовался вышивкой, а Мария Федоровна вспоминала:

— У нас до войны что на той выставке. И наволоки, и полотенца. И заместо картинок на стены я повышивала. И солнце в избе через мои изделия всеми цветами горело…

Котов огляделся:

— Куда ж все исчезло?

— А расторговала. Деньги нужны были. Вот и отвезла все на базар. Чуть с руками не оторвали! — Мария Федоровна оживилась. — Я даже испугалась: перебивают друг дружку, сами цены набавляют. Видали такое? А один старичок говорит: привози еще, мол. Твой, говорит, товар — большая редкость.

— Привезли? — Котову вдруг захотелось, чтобы Мария Федоровна ответила: да, так оно и было — днем и ночью вышивала, поддерживала себя и детей своим редким уменьем.

Но хозяйка отрицательно покачала головой.

— Что так? — спросил Котов. — Богатство само к вам плыло.

— Плыло! — Мария Федоровна усмехнулась. — А когда мне было рукодельничать? С одной стороны — поле, с другой — дом. Между ними и разрывалась — между полем и детьми.

— Эх! — воскликнул Котов, любуясь праздничными петухами, звонко заявляющими о себе с полотенца. — Закопали, можно сказать, вы свой талант в землю.

— В нее, в нее, — подтвердила хозяйка. — И молодость туда ушла, и силы… Нет, — немного подумав, поправилась Мария Федоровна, — силы еще есть, слава богу.

Котов не обратил внимания на последние слова. Его интересовало свое.

— Ну а сейчас? Сейчас вышиваете? Война-то вон когда кончилась.