Михаил Вольпе - Петух пропел в бухте (сборник)

— Эй, погоди, — донеслось из темноты.

Руй продолжал идти, не замедляя шага. Его снова окликнули, и он остановился. Присмотревшись, он различил в темноте девицу с непокрытой головой, она была одета во все белое.

— Ах, простите, я обозналась, — жеманно проговорила девица. — Я жду одного приятеля. В такую темень он мог пройти мимо, даже не заметив меня. Я-то привыкла к темноте. Мне чаще приходится бродить по ночам, чем днем. Я живу как сова. — Она подошла ближе, коснулась его руки. — Мне уже надоело тут торчать. — Увидев, что он повернулся спиной и хочет уйти, она поспешно добавила: — Видно, мой приятель так и не придет. Э, какая разница! Ты вроде бы неплохой парень. Могу пойти и с тобой. Уже иду. — Она говорила на бегу, схватив его за руку, чтобы не отставать. — Эй, послушай! Куда ты так спешишь? На пожар, что ли?

Руй только переспросил:

— Что?

Он был озабочен лишь одним — поскорее увидеть корабль. Думал об одном: отплыл танкер или еще стоит в Матиоте.

— Я тебя хорошо знаю. У меня масса знакомых. Даже взрослые мужчины есть. Да, я знаю тебя. Ночью я вижу, как кошка. Чтобы бродить по ночам, нужно кошачье зрение. Жаль, конечно, что мне выпала такая доля. Но что поделаешь, надо же как-то зарабатывать на жизнь. Не то пропадешь. Я знаю всех парней в Праса-Нова. И тебя тоже. Меня зовут Розабела, ты, верно, обо мне слышал, ведь ты племянник ньи Жеже. Я, правда, никогда не видела тебя в этой шляпе. Обычно ты ходишь с непокрытой головой или в шлеме. Да не беги ты так, а то у меня сердце выскочит из груди. Ох, больше не могу. Понимаешь, я сегодня на мели, без гроша в кармане, поесть не на что. Как говорится, на брюхе шелк, а в брюхе щелк. И что за удовольствие прохаживаться одному по берегу моря, да еще в такую собачью погоду? Давай остановимся на минутку. Ради бога. Кстати, за тобой должок. Два месяца назад, еще до твоей поездки на Санто-Антао, мы с тобой встречались за вашим садом. У вас, местных ребят, короткая память. Попользовался и даже не заплатил.

Руй внезапно вздрогнул и спросил, протянув руку по направлению к опустевшему порту.

— Ты не знаешь, этот танкер, что стоял здесь, переменил стоянку?

Она рассмеялась, таким забавным показался ей удрученный вид парня и жалобный тон, которым он задал вопрос. На мгновение она даже забыла про голод.

— Ты, должно быть, порядком набрался, приятель, — сказала она, погладив его по голове. — Хочешь, пойдем со мной, только заплати должок, потому как я на мели. Маковой росинки во рту сегодня не было. Пойдем, а? Да не прикидывайся, будто не узнаешь меня…

Голова у Руя шла кругом, мысли путались, однако он ее вспомнил. Та самая девица с мелодичным голосом, которая при встрече с ним всякий раз задавала один и тот же вопрос: «Ну так как же, дружок, ты не собираешься мне заплатить?» Она говорила это тихо, вполголоса, но настойчиво. И пока Лина что-то напевала в саду, он шептал на ухо этой девице, стоявшей по ту сторону ограды, как спрашивал у других случайных подружек: «Кто же у тебя был первый, а? Кто тебя пустил по рукам?» — «Не все ли равно кто. Тебе-то что? Может, и ты. Все вы одинаковые. Видно, так уже мне на роду написано». А он мечтал поласкать Лину, голосок которой раздавался совсем близко.

Резкий порыв ветра сорвал у него с головы шляпу, она закружилась и мгновенно исчезла во мгле. Розабела нагнулась, придерживая развевающуюся юбку. Увидев, что он стоит с непокрытой головой, простирая руки к небу, точно в мольбе, она воскликнула:

— Господи! Ты потерял шляпу! — Она нервно хихикнула. — Пятьдесят эскудо уплыли в море.

Руй нетерпеливым жестом оттолкнул ее.

— Иди своей дорогой. А меня оставь в покое.

Она изо всех сил ухватилась за его руку, чтобы не упасть.

— Какой ты сегодня грубый, парень. Этот танкер, — продолжала она, — только что ушел. Я сидела на парапете и видела, как он отплывал. Огромный корабль, красивый и весь в огнях. Хорошо им, верно, на борту. Знаешь, без него бухта выглядит очень грустно. Точно вдова в трауре. Он, должно быть, уже огибает мыс Жоана Рибейро. — Она говорила громко, следуя по пятам за Руем, который быстро шагал прочь.

— Наверно, танкер бросил якорь в Матиоте, — проговорил он, как бы размышляя вслух. Девица засмеялась. Он понял, что спорол глупость, но повторил, чтобы убедить себя самого: — Бросил якорь в Матиоте…

К горлу подкатил комок. Насмешка Розабелы оказалась благотворной, заставила его очнуться. Отныне совесть его чиста. А уж все муки, которые его ждут, он как-нибудь переможет. Руй убыстрил шаг. Девица, задыхаясь, все еще бежала за ним.