Андрей Бинев - Тихий солдат

Павел увидел, что у дальнего автомата, спиной к нему, стоит мужчина в таком же темном костюме, как те, что шныряли по цеху, и прическа у него была та же – под светлый бобрик, с выстриженным, мощным затылком. Ему показалось, что он мельком видел его в цеху, когда пришел Суслов, или, может быть, это был тот, что перемигивался с блондином. Он тогда толком не разглядел его, запомнил лишь силуэт и короткие светлые волосы. Сейчас мужчина жадно, крупными глотками пил воду, далеко отбросив в сторону локоть и придерживая стакан четырьмя пальцами, пятый же, мизинец, жеманно отставил в сторону.

Павел неслышно приблизился к нему, осторожно, чтобы не побеспокоить, снял сверху стакан и сунул его под краник ближнего к нему автомата с газировкой. Он даже не стал ополаскивать, думая, что от непрекращающейся дрожи в руках только наделает шума. Вода, шипя, обрушилась в стакан и запенилась у кромки.

«У ремонтников, однако, газ крепче! – отрешенно подумал Павел, глядя то на пену, то на спину мужчины, – Небось сами ремонтируют!»

Тарасов поднес стакан к губам, потом зачем-то понюхал, вновь уловив душный запах резины, поморщился от выстреливших ему в нос пузырьков, и в этот момент мужчина обернулся вполоборота, чтобы вновь наполнить свой стакан. Он только тут, видимо, заметил Павла и стрельнул в него профессионально внимательным, настороженным взглядом. В этом мгновенном взоре было раздражение на себя самого от того, что не сразу заметил подошедшего сзади человека, хотя здесь ведь любые шаги заглушались отдаленным металлическим шумом из полуоткрытой двери ремонтного цеха.

Павел ошеломленно замер со стаканом у рта, словно увидел наяву нечто из жуткого, мучающего его тяжелого сна. Он был не в состоянии оторвать глаз от виска человека, изуродованного глубоким синим шрамом.

Мужчина сразу после того, как резанул острым взглядом Павла по лицу, вернул назад этот свой холодный взгляд уже куда более пристальным и строгим. Он, однако, все же успел наполнить заново свой стакан и теперь, не отводя глаз от лица Павла, мелкими глотками опорожнял его содержимое. Будто прикованные друг к другу, оба стояли совершенно неподвижно.

Это был тот самый «Сотрудник», который много лет назад привел на смерть отряд разведчиков на мельницу в районе Ровно, тот самый, который захватил Павла под Кенигсбергом в последние дни войны, тот самый, кто лениво жевал ириски и рассматривал наручные часы, вырванные Павлом у немецкого офицера, тот самый, кого Павел встретил в уборной, в караульной зоне Кремля, и кого ударил в висок немецким же кастетом, решив потом, что убил. Серые холодные глаза, светлые волосы с чуть заметной проседью, упрямый поворот головы, подтянутая, не увядающая фигура теперь уже очень немолодого человека – это, вне всяких сомнений, был именно он. Постаревший, точно ссыхающийся корень сильного и вечного дерева, но все еще питающегося соками от жизненных щедрот.

В конце коридора появился молодой мужчина, который еще в цеху издали указывал на Павла глазами. Он с нервным напряжением в голосе крикнул:

– Уходим, товарищ полковник! Объект уезжает…

«Сотрудник» даже не удостоил его взглядом. Он неторопливо, теперь уже мелкими глотками, допивал воду. Его глаза были заняты Павлом, который все также стоял, замерев со стаканом воды у рта.

– Хорошая водица! В нос сшибает! – сказал вдруг негромко «Сотрудник», – Только резиной попахивает.

Он неторопливо поставил стакан в аппарат и даже надавил на него, чтобы промыть. Вода забулькала, оросила ему пальцы. «Сотрудник», все еще не торопясь, извлек из кармана белоснежный платок и обтер им руки, потом откинул выше манжет пиджака и белой рубашки, демонстративно внимательно посмотрел на наручные часы. Это были все те же, швейцарские, снятые Павлом с предплечья немецкого офицера.

– И часики, что надо! Идут себе, как новенькие! – тем же спокойным, рассудительным тоном сказал «Сотрудник».

Он заправил часы под манжет, медленно поднял руку и выразительно потер висок, на котором теперь вместо нежной синей родиночки зиял глубокий шрам.

– Ну, бывай, разведчик! – сказал он, вдруг широко улыбнувшись, – Однополчанин… Не взыщи, брат! На то и война была…

«Сотрудник», не торопясь пошел по коридору неожиданно молодой походкой, будто не минуло стольких лет и будто он никогда не лежал, истекая кровью, на каменном полу в уборной караульной службы Кремля.

Павел медленно поставил все еще полный стакан в аппарат и ошеломленно смотрел вслед уходящему человеку. Но тот, пройдя почти полпути, остановился, постоял немного в задумчивости, потом обернулся и произнес отчетливо: