Виктор Харченко - На реке черемуховых облаков

Завьялов повеселел и пытался найти еще двоих беглецов. Но оба волка выскочили на раскопыченное дикими оленями пастбище, и следы потерялись…

Надо было возвращаться. Как-никак охота удалась… Рядом была граница заповедника. Волки, видно, ушли на заповедную территорию, где всякая охота, даже на волков, была запрещена… Они словно знали эту черту, за которой их не преследовали. Знали же они, как нужно закапываться в снег или становиться под дерево, спасаясь от вертолета…

Завьялов смотрел на белую тундру, мысленно составляя рапорт о проделанной работе. Сегодня удалось помочь сельскому хозяйству и дикой фауне, внести свой вклад в Продовольственную программу.

Он видел, как внизу бежали дикие олени. Завьялов летал над этими местами не один год. И не один раз видел осеннюю миграцию, когда тысячи оленей идут по тундре. И тундра дрожит от копыт… Теперь же олени возвращались мелкими партиями. Полярное солнце сияло над тундрой с бегущими оленями. Солнечные лучи, пройдя сквозь иллюминаторы, выплеснули вниз радугу. Это был редкий оптический эффект. Казалось, что олени растаскивают на своих рогах все цвета, отчего вот-вот начнет таять снег, который лежит в этих краях почти круглый год… И тут Завьялов увидел еще одного оленя. Этот не бежал, гордо подняв рога, как его собратья, а лежал неподвижно в снегу, будто был не оленем, а отпечатком его, негативным отображением, оттиском дикого животного. Рядом с мертвым оленем командир заметил что-то черное.

— Сэйгэн! — закричал Уйбача радостно.

— Росомаха! — объяснил Завьялов Вене.

Услышав приближающийся вертолет, черный сторож, помесь хорька и медведя, отбежал, косолапо ковыляя, и закопался. Последний раз мелькнул черный хвост. И тут же ледяная поземка сровняла снежную дыру. Разве что пласт снега, что топорщился недалеко от оленя, указывал место, куда нырнул зверь…

И тут Уйбача по-мальчишески заверещал. И Завьялов сразу понял, что не росомаха тому виной. А в салоне — непорядок…

Командир глянул в салон и обомлел. Он увидел ожившего волка. Тот самый полярный волчище, которого затащили на борт первым, поднялся и оскалил окровавленные зубы-тесаки, готовясь к прыжку…

— Вот зараза! — ругнулся Веня и вскинул карабин. Молодой бортмеханик не ожидал от зверюги, которого он уже один раз убил, такой прыти…

— Р-ра-ра-ир-ра! — издал волк. Веня дернул затвором и загнал патрон…

— Не стреляй! — рявкнул Завьялов из кабины. Он ни на секунду не потерял самообладания и стал выбирать площадку, куда можно аварийно опустить машину. — Постарайся не стрелять… Кругом — проводка…

И вправду, пуля вполне могла повредить проводку, а отрекошетив, натворить и больших бед.

— Ир-ра-р-р! — грозно рыкнул волк, готовый к прыжку. Ближе всего к нему сидел на корточках верещащий Уйбача.

Казалось, еще чуть-чуть — и волк полоснет его зубами. Но тут Уйбача разгогнулся и метнул что-то блестящее. Это был охотничий нож. Прямо в горло волчиное воткнулся, перевернувшись всего один раз! Вот так Уйбача!

Веня, не растерявшись, прижал волка прикладом, чтобы придушить — но хищник уже испустил дух…

— Слушай, где ты так научился нож метать? — спросил Веня, убедившись, что волк уже не поднимется.

— В-в с-стаде п-поработаешь, н-научишься, — ответил Уйбача, слегка лязгнув зубами.

— Ну, ты даешь! — сказал Веня и вынул нож из волчиного горла, вытер лезвие о шкуру и уважительно протянул мальчику.

— Слушай, а что ты будешь делать, когда прилетим? В интернате же нельзя ножи держать…

— Закуркую, парень! — ответил Уйбача, успокаиваясь и настраиваясь на привычную тему. — У меня есть место — никто не найдет. А домой полечу, откопаю. В тундре без ножа нельзя…

— Согласен, — сказал Веня и спросил: — А учишься как? Ничего?

— Ничего, — протянул мальчик хрипловато. — Я ведь, парень, хочу в техникум… Бате помощник нужен. Ему без зоотехника худо. Вот я и учусь — моя батя еще бы сотню оленей взял в стадо, а зоотехника нет…

— Хорошие у тебя планы, — одобрил Веня и, взяв планшетку, стал заполнять маршрут на летной карте.

— Нормальные! — согласился Уйбача, посмотрев в иллюминатор.

От края и до края, насколько было видно в иллюминаторе, бежали дикие оленьи стада, поднимая на своих рогах весеннее полярное солнце.

Ветер гудел в штангах ворот, растягивал и надувал, как парус, сетку и нес со стороны трибун рокот болельщиков. В этом южном городе любили футбол. Играли давние и непримиримые соперники. Две лучшие команды города — обувной фабрики «Маяк» и автотранспортной конторы. Хотя счет равный, не исключено, что победят транспортники. Они активнее в нападении. В их команде радует игра молодого футболиста Букина. Еще в первом тайме он забил два гола в ворота обувщиков. Потом игра сравнялась. А теперь приняла новый накал.