Николаи Жернаков - Бессонница

— Не туда смотришь. Они тоже не дураки — в самой бане сидеть. Левей смотри: видишь бугорок? Там дзот.

В этот миг из далекого тылового перелеска, с КП батальона, вновь вызмеились в небо ракеты: две красные и одна зеленая. Вслед за ракетами в сторону Горбатовки, завывая, понеслись тяжелые мины. Их было немного, этих мин. В стремительном наступлении снабжение отставало. Но командование шло на крайность: Горбатовка должна быть взята к исходу дня.

— Ого! — словно удивился Буков, следя вдруг тревожно заблестевшими глазами, как гаснут в морозном воздухе огненные хвосты. — И красная в ход пошла!

И тут что-то зловеще прошелестело у них над головами и разметало баньку. Взрыва они даже не услышали. Снова, сопротивляясь мине, зашелестел воздух, и взметнулось проволочное заграждение. В нем чуть поодаль от лежащих, как раз против пулеметного гнезда гитлеровцев, обнаружилась брешь. И все. Минометная помощь кончилась. Лейтенант знал, что надо делать теперь. Он уже взял в руку гранату и, пружинисто напрягаясь, хотел вскочить, но… Он никогда впоследствии не мог охватить мыслью всю сложность и простоту того, что случилось вслед за этим. Буков вдруг приподнялся на локте, сунул руку за пазуху и, вытащив поношенный кожаный бумажник, схваченный резинкой, пихнул его в руку командиру.

— Тут и адрес, и все… — сказал он быстро, как человек, которому до крайности некогда. — В случае чего, так уж вы того, товарищ лейтенант. Ну, мало ли, бывает…

И прежде чем командир взвода осознал, что Буков хочет сделать то же самое, что и ему только секунду назад пришло в голову, связной вскочил, с непостижимой быстротой добежал до бреши в заграждении, одну за другой бросил две гранаты в сторону дзота, проскочил за проволочное заграждение и взмахнул снова гранатой. Но не бросил… В дзоте торопливо бормотнул пулемет, граната выпала из руки и взорвалась. Солдат упал. Черная щель амбразуры скрылась за бугром его полушубка, и пулемет смолк.

Суров вскочил, забывая, что и его могут срезать, как срезали только что Букова, и увидел: из амбразуры высунулся длинный шест, видно, немцы пытались оттолкнуть Букова в сторону, однако шест был короток.

«Ага!» — в какие-то доли секунды злорадно подумал лейтенант и бросился в брешь, к дзоту — молчаливому, но жуткому скрытой в нем уничтожающей силой. За ним побежали солдаты.

— За Родину! Ура-а-а!

С прозорливостью, какая может прийти только в минуту крайней опасности, он определял все, что должен был делать. Он первый подбежал к дзоту, бросил гранату в амбразуру, в черный глазок пулемета. В это время его обогнал солдат. Парень спрыгнул в окоп и в упор выпустил очередь из автомата в гитлеровца, не успевшего скрыться за поворотом.

Лейтенант с радостью ощутил, что его порыв передался солдатам. Они бежали вперед, и непрерывный яростный крик «ура!» звучал над полем. А лейтенант, глядя на убегающих фашистов, кричал:

— Так им, гадам, так им, сволочам!

Горбатовка была взята к исходу дня. Суров стоял перед комбатом в одном из домишек, где только что были враги. Комбат, совсем молоденький, полнощекий и румяный с мороза капитан, говорил ему: «Спасибо, молодец!» Но тот еще плохо воспринимал простые человеческие слова, он все прислушивался к тому, что делается на улице. Постепенно выстрелы затихали. Суров тогда лишь почувствовал боль в плече, когда комбат ткнул пальцем в красное пятно на рукаве его полушубка.

— Кость цела?

Лейтенант помахал рукой и сжал кулак, словно удивляясь, что у него могла быть перебита кость.

— Ну и хорошо. Перевяжись и принимай роту.

— Как роту? А…

Комбат отвернулся и некоторое время глядел в оконный без стекол переплет.

— Не один ты, Суров, брал Горбатовку… И, словно вспомнив, как дорого время, сказал стоящему рядом солдату: — Веди лейтенанта в роту. И вот что: останешься у него связным от батальона.

По дороге в роту лейтенант вдруг так ярко, будто ему показали это со стороны, увидел своего Букова: и у себя под боком в воронке, когда Буков передавал ему замасленный бумажник, и рвущего с пояса гранаты там, у амбразуры дзота. Лейтенант разом остановился, сунул руку в карман:

— Да, постой-ка…

Он вынул самодельный бумажник, достал из него фотокарточку, на которой виднелось бледное изображение группы людей, и некоторое время смотрел на нее. Наконец положил ее обратно.

— Вот, — сказал он, передавая бумажник связному. — Отправляйся в первый взвод, скажешь от меня командиру… Чтоб он живого или мертвого разыскал Букова и… доложил мне сейчас же. КП я уж сам как-нибудь найду.