Василий Клепцов - Время и судьи без грима

— Убрать, Павел Николаевич, все можно, но я думаю, что сейчас делать этого нельзя. Пусть годик побудут в шкуре рабочего, это будет и для них и для других хорошим уроком. А через год принесут мне хорошие характеристики, дело актуальность к тому времени потеряет, я внесу протест в президиум крайсуда, и снизим тогда им наказание до отбытого.

На другом конце провода молчали, а через какое-то время послышались частые гудки.

На следующий день после этого разговора прокуратура края потребовала дело обвиняемых в порнографии. Не прошло и месяца, как дело вернулось из прокуратуры РСФСР с протестом, подписанным заместителем прокурора РСФСР, об исключении из этого приговора слов «о направлении осужденных на стройки химии». И сразу же Кузнецову позвонил прокурор края Арапов, поинтересовавшись, поступило ли это дело с протестом в крайсуд и когда оно будет назначено к слушанию. Кузнецов ответил, что дело поступило и если будут другие дела, то на очередное заседание президиума оно будет назначено.

Прокурор Арапов недавно появился в крае, после перевода Федорова в одну из областей средней полосы России. Арапов очень отличался от своего предшественника на этом посту. У Кузнецова с Федоровым позиции по многим вопросам совпадали, в частности они оба стремились не конфликтовать по делам, которые получали большую общественную огласку. Арапов, наоборот, всячески стремился заручиться поддержкой местной диаспоры, то есть не варягов, направленных центром на работу в край, а местных кадров. Вот и по делу о порнографии он после решения бюро крайкома партии подписал ордер на арест Писарева и Адамова, а потом, причем в выходной день, прислал свою автомашину со старшим следователем за матерью Адамова, которую отвезли в тюрьму, а следователь изменил Адамову и Писареву меру пресечения с ареста на личное поручительство родителей. На заседании президиума крайсуда, рассматривавшего протест зам. прокурора РСФСР, Арапов также повел себя двулично. Он в своей речи сказал, что и квалификация состава преступления, и мера наказания Адамову и Писареву определены судом совершенно правильно, но в протоколе заседания просил записать, что протест зам. прокурора РСФСР он поддерживает.

Президиум крайсуда единогласно отклонил протест, о чем в тот день Арапов сообщил Парамонову, прибавив при этом, что результат рассмотрения протеста мог быть и другим, если бы Кузнецов занял иную позицию. С тех пор Парамонов свое отношение к Кузнецову резко изменил, при встречах старался его не замечать, а то и просто, чтобы не здороваться, отворачивался в сторону.

Недели через три после рассмотрения дела на заседании президиума крайсуда звонит Кузнецову секретарь исполкома райсовета Вяткин.

— Ты, Владимир Владимирович, в эту субботу собираешься пойти в группу здоровья?

— Да, хотел бы на недельку зарядиться энергией.

Помолчав с минуту, Вяткин продолжал:

— Владимир Владимирович, хоть ты мне и сосед, и друг хороший, но мне поручено тебе передать не совсем приятную просьбу.

— От кого? — спросил Кузнецов.

— От всей группы здоровья, — признался Вяткин. — Дело в том, что Парамонов каждый раз меня, как негласного старосту группы здоровья, спрашивает, будешь ли ты в этот раз на занятиях. Если я ему отвечаю, что будешь, он в группу здоровья не приходит. Я не знаю, что между вами произошло, но группа здоровья просит тебя приостановить пока свое членство. Для нас, ты сам понимаешь, потеря Парамонова дорогого стоит.

— Я Вас хорошо понял, — ответил Кузнецов, — больше ходить в группу здоровья я не буду.

Но это еще были цветочки, ягодки оказались впереди.

Звонит как-то Кузнецову заведующий административным отделом крайкома партии Мезенцев и говорит:

— Владимир Владимирович, ты можешь взять больничный лист?

— Зачем? — удивился Кузнецов.

— Я с тобой не шучу, — сказал Мезенцев, а говорю серьезно: если сможешь взять больничный лист, то иди и бери, потом звони мне.

— А когда мне выздоравливать? — пошутил Кузнецов.

— Я тебе скажу когда, — ответил Мезенцев и положил трубку.

Михаил Петрович Мезенцев был из числа местных кадров, он прошел в одном из северных районов края все ступеньки по партийной линии, и с должности первого секретаря райкома партии был взят на работу в крайком. Это был наичестнейший и трудолюбивейший человек. Поскольку он не имел юридического образования, а занимался по долгу службы вопросами, касавшимися работников милиции, прокуратуры и суда, то все время чувствовал желание его подсидеть со стороны своего заместителя Упрямова, бывшего работника суда. Теперь, когда его от этого зама освободили, он вроде вздохнул полегче.