Владимир Шаров - Царство Агамемнона

Отец : “Если исключить детали – да”.

Зуев : “Хорошо, Жестовский, пусть у Сметонина вопросов к вам не было, но у меня они есть. Если я вас правильно понял, коли наша власть от Бога, у нее должна быть своя литургика?”

Отец : “Естественно”.

Зуев : “А раз естественно, какая она? Попрошу четко, ясно, так, чтобы понял не только я – всякий, кому попадутся ваши показания”.

Отец : “Но в двух словах не получится”.

Зуев : “А в двух словах никто и не требует. Бумага в наличии, машинка тоже на ходу”.

Отец : “Хорошо. Сейчас мы всей страной строим коммунизм, это наше Общее дело, по-гречески «Общее дело» и есть «Литургика». Строительство рая на земле само по себе наше раскаяние в грехе, за который мы когда-то были изгнаны из Эдема, во всех последующих грехах, которые родом из того, первого. Оно есть готовность на любые лишения, на любые страдания, только бы заслужить прощение Всевышнего, снова оказаться рядом с Ним в райских садах.

Я недаром вчера заговорил о Коминтерне, потому что другое наше служение, конечно, во́йны. Их прообраз – всех до одной – завоевание избранным народом Земли обетованной. Мир сотворен Господом, и мы живем с верой, что однажды весь Земной шар со всеми, кто на нем живет, сделается Землей обетованной. За это и воюем. Оттого каждое большое сражение с нашими врагами есть грандиозная литургия под открытым небом.

В мирное время, – продолжал Жестовский, – сражения заменяют военные и штабные учения, а также ни красотой, ни благолепием не уступающие церковным службам военные парады. Вся эта «однообразная красивость пехотных ратей и коней, лоскутья победных знамен и сиянье шапок этих медных, насквозь простреленных в бою». Ведь суть и одного, и второго, и третьего – отвоевание, возвращение Божьего мира из-под власти греха”.

“Отец говорил, – рассказывала Электра, – что он, как изложил свои представления о миссии верховной власти, замолчал, молчал и Зуев, ждал, потом говорит: «Это, Жестовский, всё, что вы хотели сказать следствию?»”

Отец : “Пожалуй, да”.

Зуев : “Хорошо. Было познавательно. В любом случае для меня много нового. И сформулировано четко, без околичностей. В общем, на данный момент дополнительных вопросов у следствия к вам нет. Позже, может, и появятся, но пока сказанное вами нам необходимо обдумать. Обдумать самым тщательным образом. А до тех пор другая тема”.

И они, по словам Жестовского, вернулись к Сметонину.

“Вот вы, Жестовский, – сказал Зуев, – во время допроса неделю назад показали, что Сметонин собирался добиться перерождения Советской власти, изнутри изменить саму нашу сущность. Нам теперь ясно, что он действовал через прокурора СССР Вышинского и генерального секретаря ЦК партии Иосифа Сталина. Обоих, сделав ставку на их доверчивость, Сметонин по большей части использовал «в темную».

То есть дело не ограничилось разговорами, благодаря Вышинскому и Сталину он очень продвинулся, может, даже достиг решающего успеха. Во всяком случае вы, Жестовский, утверждаете, что за двадцать лет русская церковь приобрела больше мучеников и заступников, чем Римская курия за двадцать веков.

То есть благодаря вам, Жестовский, мы сейчас осведомлены о планах Сметонина и о том, как далеко он зашел. Теперь что касается лично вас. Пока всё, что вы соглашаетесь на себя взять, – продолжал Зуев, – голое теоретизирование. Да, планы были, несомненно были, но нет и намека, что вы пытались их осуществить. Ощущение, что конкретная работа вам вообще была неинтересна.

Разумеется, Жестовский, враждебные намеренья тоже подпадают под статьи уголовного кодекса. Мы от них не отворачиваемся, расследуем и преследуем со всей строгостью. Но сейчас меня вот что занимает: вы-то хоть что-то делали или только сами себе баки заливали? А дальше что, ни шагу?”

Отец : “Нет, гражданин следователь, были не только намеренья, но и деяния. Конечно, со Сметониным равнять нельзя. На него работали очень влиятельные люди. Соответствующий и результат. Мои возможности были скромнее, но и я по мере сил трудился, имея в виду перерождение СССР”.

Отсюда и начинается телегинская тема.

Зуев : “Деяния – это то, что надо. Деяния всегда на первом месте. Так что не томите, Жестовский, рассказывайте. Подробно и ничего не упуская. Нас всё интересует”.

Отец : “На следствии сорок седьмого года по делу романа «Царство Агамемнона» мною уже было показано, что осенью сорок пятого года, то есть двумя годами ранее, я помогал Сергею Телегину расследовать дело Гавриила Мясникова, когда-то члена ЦК и известного раскольника, позже эмигранта. После нашей победы над Германией он решил вернуться обратно в Россию.