Жужа Тури - Под одной крышей

Ласло Ковач упавшим, даже несколько трагическим голосом произнес:

— В случае чего… вы уж, сударыня, не оставьте мое семейство.

— Полноте, что вы! Зачем такие мысли!

Юци Пинтер не знала, плакать ей или смеяться. Ну что за человек этот Ковач! Она перегнулась через перила веранды и вслед ему крикнула:

— Шаль Маришку, не повезло бедняжке, но передайте ей, что я подыщу для нее другую работу, полегче.

— Передам, сударыня, спасибо, — ответил дворник, спустился этажом ниже и постучал в дверь кухни девиц Коша…

Женщины вынесли из квартиры под уцелевшую арку ворот всю мебель и приступили к генеральной уборке. Эти три-четыре ночи Луйза решила спать на полу, на матраце. Мари звала ее к себе, но, когда сестра категорически отказалась, втайне обрадовалась. Луйзе не понравились бы вечерние беседы с Маликой, кроме того, она не могла бы не заметить, что Мари убирает комнату баронессы просто потому, что не может смотреть на царящий там беспорядок. Для нее это сущие пустяки, на полчаса работы… С тем, что она по вечерам водит щенка на прогулку, Луйза примирилась. Бедный Жига целый день заперт в квартире, смотреть на него больно. А какой он ласковый, какой игрун! Даже Луйза полюбила щенка и при виде его не может не улыбнуться. А Мари чего-то не хватает, если Жига не семенит с ней рядом, когда она спускается вниз, а когда сидит в своей комнатушке, не чувствует себя с ним такой одинокой. Но Луйзе не нравится совсем другое. Мари понимает, что Луйза в чем-то права, и, может быть, именно поэтому сердится на сестру.

Опять появилась лестница, ручник, маховая кисть и ведро. В первый день они промыли стены обеих комнат, потом Луйза забралась на лестницу и ручником тщательно прокупоросила потолок. Затем Мари обмакивала маховую кисть в ведро с известкой и подавала сестре. Теперь квартира казалась более просторной, стены гулко отражали звуки. Первым делом поставили на место плиту и Луйза затопила ее, налила в кастрюлю воды — вечером они собирались мыть пол. За два дня рассчитывали управиться, к приезду Лаци квартира будет блестеть чистотой. Заглядывали жильцы, с порога любовались работой женщин, одна Малика осмелилась пройти прямо в комнату.

— Какой приятный запах, как в деревне! — воскликнула она. — Кажется, будто я в Чобаде. Ну что скажете, Маришка?

Она повернулась на каблуках, показывая соболью шубу, купленную, по ее словам, с рук, по случаю. Ее миниатюрная кругленькая фигурка казалась в длинной меховой шубе более стройной, а волосы, спадавшие лавиной на плечи, венчала такая же меховая шапочка.

Мари всплеснула руками от восхищения.

— У моей свекрови была нитка жемчуга, можете представить, какое это старье! Ей подарили ее, когда она была еще девочкой. Все памятные вещи она хранила в кассете. Там лежали золотое кольцо, коралловое ожерелье, миниатюрки из венецианской мозаики. Этим вещицам не меньше ста лет — подарок старых Вайтаи своей дочери. Денег у них было пруд пруди. Я взяла эти жемчуга и кое какие золотые вещицы — не знаю, сколько там граммов потянуло, — и отдала их за эту чудесную шубу, одним словом, приобрела шубу чуть ли не даром, не так ли?

— Да, их превосходительства Вайтаи, видимо, не бедствовали, — сказала Луйза, — если имели такие жемчуга, бриллианты с орех, массивные золотые браслеты…

— Конечно, — кивнула Малика. — Семейные драгоценности хранятся в Чобаде. Мы замуровали их в часовне, в алтаре, отдельно мамины, мои и семейные.

— Зачем же вы, баронесса, рассказываете всем и каждому, куда спрятали драгоценности?

Малика скорчила недоуменную рожицу, подняла глаза на Луйзу, стоявшую на лестнице и орудовавшую кистью.

— Зачем?

— Если они пропадут, вы уж на нас не извольте думать, мы и знать ничего не знаем. О таких вещах не говорят даже брату родному или сестре.

— Вы так думаете?

— Конечно, а как же иначе.

Баронесса немного смутилась, заметалась в своей собольей шубе из стороны в сторону, затем обратилась к Мари:

— Ну я пойду. Вы не идете?

Луйза размашистыми движениями водила кистью по потолку.

— Мари раньше полуночи не освободится, — сказала она спокойно, — нам еще нужно вымыть пол сегодня, а то наследят известкой по всей лестнице, так что вам, баронесса, придется обойтись один день без Мари. Мы даже обед приготовить себе не успели.

Малика, немного подумав, предложила:

— Я могу угостить вас чем-нибудь холодным, хотите сала, жареного мяса — я давно обещала Маришке, — к тому же послезавтра я уезжаю домой.