Игорь Родин - Совесть палача

Дверь за Калюжным захлопнулась, он повернул ключ. А я уселся ему на стол, чтобы Калюжному пришлось смотреть из своего кресла на меня снизу вверх. Только его это не смутило. Его победа уже определилась, и плевать он хотел на позы и выпендрёж. Теперь это потеряло значение и смысл. Наступал для него момент своей лучезарной истины, осветившей его трудный путь к глобальной справедливости. И меня он собирался смести с дороги, как незначительную досадливо-надоедливую букашку. Его Игра началась, а я пока ещё презрительно раздумывал, в какую из моих сыграть с ним после его фееричного дебюта.

— Последнее время я сильно обеспокоен вашим состоянием, Глеб Игоревич, — как ни в чём не бывало, уселся в своё кресло Калюжный.

— А что с ним не так? — улыбнулся ледяным оскалом я.

— Вы неважно выглядите. Мне кажется, вас тяготит ваша должность. Тяготит именно некоторыми специфическими функциями. Не хочу думать, но, как прямой человек, скажу, что вы, как натура тонкая и ранимая, не подходите на роль палача. Сожалею, что судьба заставляет вас против воли лишать жизни преступников, но ведь всегда есть приемлемый выход!

— Ты что ли станешь стрелять их за меня? — я откровенно валял дурака.

— Нет, — не принял моего тона серьёзный зам. — Но я предлагаю вам уйти со своей должности на такую, которая помирит вас с собой, и успокоит вас. Тогда уже больше никто не пострадает по вашей воле, а довольны останутся все, и вы — в первую очередь.

— Предлагаешь «махнуть неглядя»? — проявил я интуицию.

— Вы умный человек, всё понимаете правильно и без лишнего жевания соломы, — поспешил довольно откинуться в кресле Калюжный.

— Просто альтруизм в рафинаде! — почти засмеялся я. — Нервного, убитого терзаниями шефа решил прикрыть своей грудью его верный зам. Просто Матросов, герой войны с преступностью и несправедливостью жестокого мира!

— Вы зря иронизируете, Глеб Игоревич. Я далеко не такой наивный искатель справедливости. И я не прошу вас об этом. Я ставлю вас перед жёстким фактом. По моему мнению, я более подхожу на эту должность, чем кто-либо из наших офицеров. Более того, я единственный, кто может встать на это место. Без вариантов. А ваше время управлять таким сложным комплексом, как наша колония, безвозвратно ушло. И это тоже уже свершившийся факт. Как умный человек, вы не можете с этим не согласиться. И поверьте, так будет лучше всем. Абсолютно и без исключения.

Вот она, пошла самая главная часть разговора, Игра зама в апогее. Теперь ход за мной. Моя безнадёжная попытка дёрнуться и посопротивляться для порядка и протокола. Без шансов вывернуться и переиграть мастера подковёрных интриг.

— Ты заблуждаешься, уважаемый Андрей Евгеньевич! Я уютно чувствую себя в своём кресле начальника и с вопросом о казнях я в ладу и гармонии. Ты опоздал немного. Так что зря ты беспокоишься о моём душевном равновесии. Поэтому предлагаю всё оставить, как есть. Безусловно, после того, как подойдёт мой первый пенсионный срок, я, как честный человек не стану задерживаться на должности и в рабочем порядке освобожу её для тебя. Даже рекомендацию генералу отправлю.

— К сожалению, я не могу так долго ждать, — добавил жести в голос Калюжный. — И на то у меня есть свои основания. Я хочу решить дело миром. Но готов и к войне. Даже не к войне, а к одному единственному сражению, после которого от вас не останется ни одного доброго воспоминания. Если вы сами благоразумно не уйдёте, дав, тем не менее, очень убедительные рекомендации генералу, без вариантов, то я вас просто уничтожу.

— Угрожаешь? — всё ещё немного шутливо нахмурился я.

— Предупреждаю. Я собрал очень хороший и обильный материал на вас. Он уже ждёт своего часа в УФСИН. И только от вас зависит, пойдёт он в особый отдел или останется у надёжного человека. Выбирайте, Глеб Игоревич, жизнь на должности зама или позорный конец в тюрьме для бывших сотрудников.

— Да ты просто шантажист, Андрей Евгеньевич. Вот так, голословно ты мне заявляешь, что у тебя есть что-то такое, что может негативно повлиять на мою карьеру. Это не серьёзно. Раз уж у нас такой откровенный разговор, хотелось бы услышать подробности, — согнал и я с лица последние штрихи дурашливости.

Теперь осталось только понять, какова степень глубины той ямы, что вырыл своими кротовьими лапами гнусный мой губитель Андрей Евгеньевич. Судя по его каменному лицу, падать мне туда довольно долго. И на дне уже растут осиновые колья, не оставляющие шанса хоть немного выжить.