Игорь Родин - Совесть палача

Его можно только уничтожить.

И пусть цена высока, она не выше того позора, что уготовило зло. А совесть всё равно будет меня глодать, так зачем менять причину? Так хоть останется честь, которую надо беречь пуще жизни. Вот такая у нас вышла Игра. И теперь настало время для последнего её акта, для финишной точки, которая встанет по выбору той самой мамаши случая. Даже я не знаю, кто выйдет из кабинета живым. Такова высшая справедливость.

— Что вы делаете?! — подёргал прикованной рукой Калюжный. — Вы с ума сошли?!

— И это немудрено! — весело подтвердил я. — Ведь я же много беседовал с Кузнецовым о том, чего вы так и не поняли. А это сложно сделать. Иногда это может отнять разум. И тогда я самоустраняюсь от сложности выбора, который ты мне предоставил. Ты тоже не оставил мне других шансов. Поэтому выбор сделает сама судьба. Высшая справедливость, а не моя слабость или твоя сила. По-честному, без хитрых делишек за спиной. Мы сыграем в «Русскую рулетку».

— Отстегните меня немедленно!! Это уже переходит все мыслимые границы!! Вы что, совсем умом тронулись?! Нет, я понимаю, выбор для вас сложный, но вы подождите, спокойно всё обдумайте, мы сможем прийти к приемлемому компромиссу!! — задёргался, бессильно звеня металлом о металл Калюжный.

Он начал бояться. Это хорошо.

— Как предпочитаете? — я вытащил из кобуры «Наган», в котором оставалось ещё шесть пуль, и принялся выщёлкивать их на стол перед Андреем Евгеньевичем. — Быстрый вариант, когда барабан крутим один раз или долгий, когда после каждой попытки?

— Я не… Я отказываюсь!! Я буду вынужден звать на помощь!!

— Пристрелю, как собаку! — прервался я и поднял ствол, целя ему в испуганный глаз. — А так у тебя будет шанс. А что? Начальник обезумел и застрелился у тебя в кабинете, после того, как ты, герой-разведчик, собрал на него убойную «инфу»! Всё ровно. Ты — в шоколаде. Я — «задвинул тапки в угол». Все счастливы! Ну, а если не судьба, то тебе вообще всё равно уже будет, что там и как со мной обернётся! Честно так?

— Честно… — обмер Калюжный.

— Вот и ладушки, играем короткий вариант! — я оставил один патрон в барабане и провёл им по всей длине своего рукава с характерным треском щелчков. — Поехали! Ты — первый!!

Я направил пистолет ему в лоб и нажал спуск. «Наган» сухо щёлкнул осечкой. Калюжный подскочил, будто нащупал жопой гвоздь.

— Не «очкуй», Андрюха, — скривился я. — Матку подбери за ухо!

Потом приставил ствол себе к виску и повёл палец. Кураж клокотал во мне, а вера в свою правду не давала страху навалиться на плечи. Стало даже как-то весело. И без промедления и раздумий я тоже спустил курок.

«Щёлк!».

Осечка!!

И сразу моя уверенность подпрыгнула, как ртуть в тонометре. Есть она, есть высшая справедливость! Она не даст подлецу выйти сухим из воды, а мне сгинуть зазря!

— Пожалуйста, нет!! — взмолился он, когда круглый глаз смерти вновь посмотрел ему чуть выше бровей.

Я был неумолим. С сосредоточенным лицом, закусив губу, я медленно выжал спуск вновь. Но выстрела к моему удивлению не последовало. Вновь боёк сунулся в пустое гнездо, фальшиво хрустнув в пустоте. А Калюжный не удержался и взвизгнул тонким голоском. Его физиономия покраснела и покрылась бисеринками пота, как шляпа гриба утренней росой.

К своей голове я тащил пистолет уже медленнее. Это становилось всё более захватывающим и интересным, но и опасность росла в разы. Шутки кончились. Я реально рисковал. А, плевать! Теперь отступать некуда. Я пролетел точку невозвращения. Путь мой только вперёд. И там при любом раскладе будет один приз. Так что я, как самурай, всё равно уже мёртв. Осталось только немного взбодрить справедливость, чтобы она проснулась и явила свой лик двум непримиримым игрокам со смертью.

При очередном щелчке я не удержался и непроизвольно сильно зажмурил глаза. Всё-таки страшно! Но как это заводит!

Ух!!

Калюжный, казалось, раскрошит себе зубы, так его раздосадовала моя удача. Он побегал глазами по столу, видимо, ища, чем в меня запустить. Только тяжёлых предметов он, к своему запоздалому сожалению, на столешнице не держал. А бросаться ко мне свободной рукой — тоже толку мало. Я вырвусь, а потом просто буду жать на спусковой крючок, пока не найду полное гнездо. А их осталось всего три, и в каком-то прячется чья-то смерть. Если вновь повезёт ему, то мои шансы пополам. А после шестого холостого его приговор станет очевиден.

Зашевелился в кармане мой телефон, поганя торжественность момента. Я вынул, взглянул на номер, который не отразился в телефонной книжке, не раздумывая, сбросил вызов и выключил адскую машинку совсем. Не время отвлекаться. Пусть весь мир подождёт. Мне осталось всего три или два, или одна попытка…