Игорь Родин - Совесть палача

— Так ты хочешь сказать, что в какой-то момент нашёл своё призвание в улучшении всеобщего будущего? — догадался я о том, к чему меня так ненавязчиво и издалека подводил Кузнецов.

— Да. К сожалению, я не увидел никакого другого способа менять нашу реальность к лучшему, чем убирать те объекты, которые непосредственно влияют на локальную цепь, приводящую к негативному исходу. В силу своей специфичности в процессе ясновидения. Ведь тут, как с вирусом. Легче предупредить, чем потом лечить.

— То есть, те дети, которых ты убивал, как всем казалось, без причины, и были теми самыми дремлющими вирусами, теми пикселями, теми детальками «Лего», которые, повзрослев, вызывали бы реальное заболевание общества?

— Лучше и не скажешь! — Олег Адамович просиял, оставшись доволен уровнем моей догадливости и понимания. — Они — болезнь, я — лекарство.

— А что так? — всё равно огорчился я. — Фантазии не хватило проворачивать улучшение реальности бескровными способами?

— В том-то и дело, что всё завязано на человеческом факторе. И тут не кино, где можно послать письмо в будущее или оставить «капсулу времени» с предупреждением или просьбой не делать то или иное действие. Тут приходилось обрывать целые каскады событий, целые совокупности процессов, целые клубки последовательных действий и цепочки связей. Не всегда, конечно. Были и простые варианты. Просто, зачем искать сложный путь, если можно обойтись простым и надёжным. Стопроцентно надёжным.

— Понимаю. Убийство предтечи катастрофы, даже если она всего лишь маленькая двухлетняя девочка, это самый простой способ устранить ту самую катастрофу, — саркастически съязвил я.

— Возможно, ты не до конца понимаешь все сложности и нюансы этого процесса. Я имею в виду устранение нежелательного вектора и изменение его направления. Да! Я уничтожал этих детей! Но другого способа просто не было! Пойми, эти дети — конченые! Они проклятые! Большинство из них — будущие губители и лютые нелюди. А остальные — неотъемлемое звено, плоть от плоти таких же губителей и нелюдей. Ты же сам стреляешь простых убийц и разбойников. Тебя для этого сюда и поставили! Тебе дали в руки оружие и разрешили: «Убивай!». Я делал то же самое, только без санкции Верховного совета. Нет пока у нас совета по вопросам ещё не произошедших преступлений и катастроф. Вот и приходилось импровизировать. Ты мучаешься совестью только потому, что не видел воочию тех ужасов, что натворили твои жертвы. А я видел это чётко. И да, поначалу я тоже сомневался в правильности метода. А потом взглянул на проблему под новым углом. И всё встало на свои места. Прошли сомнения, потому что исчез сам корень сомнений. Мораль — это миф. Очередной утконос. Это химера, призванная держать общество в узде. Не дать ему скатиться в анархию и беспредел. В хаос неправильного понимания сути самого хаоса. Я не обвиняю никого в своих преступлениях. Они вам, простым слепцам, кажутся ужасными. Но если бы каждый умел видеть будущее, то современный миропорядок рухнул бы в первые десять часов. И ему на смену пришёл бы жестокий, но новый и правильный порядок. Истинный.

— Увы, — я пожал плечами. — Не всё в мире происходит только по личному хотению. И по закону большинства, удобному этому большинству, приходится расплачиваться даже за самые благие дела. Только потому, что они всё равно преступления.

— Это как высечь море за то, что из него приходят цунами, — скривился Кузнецов. — Они всё равно придут. А я — вообще лишь капля, которая скоро испарится в дульном пламени твоего пистолета. Кто меня вспомнит? Кто обо мне заплачет? Да это меня и не волнует. Я исполнил то, что хотел. Я сделал этот мир гораздо счастливее. И всё счастье тех, кого я спас, в разы и на порядок перекрывает весь ужас тех, кому я принёс горе. И меня это радует и успокаивает.

Да-а-а… Вот уж действительно, неожиданный поворот! Интересно, как это выглядит в натуре? Просто в голове не укладывается. Я потряс ей, чтобы прогнать рой мыслей, мелким назойливым гнусом клубящихся внутри и на подходе. Они толкались, сбивались, путались. И мне было необходимо срочное просвещение, прояснение и просветление, чтобы уложить их в стройную непротиворечивую картину. Поэтому я сказал:

— Я тебя услышал, Олег Адамович. Твоё видение проблемы и твоё отношение к этому имеют место быть. Только всё равно я не до конца понимаю, как это всё может вообще уместиться и гармонично расположиться в голове? Объясни мне, как можно убить ребёнка, чтобы ни один нерв не дрогнул?