Игорь Родин - Совесть палача

— Хочешь знать детали? — усмехнулся скорпион. — Правильно. Дьявол прячется в мелочах. Спрашиваешь — как? Да вот так. Начнём с того, что я сильно прокололся на последнем. Проткнул ему сердце спицей. Я нагнал его в подземном переходе, когда он шёл домой. Просто догнал, позвал, прихватил за плечо и вставил спицу в грудь. А он выпучил на меня глаза и смотрел, не моргая. А я не смог увидеть очевидного. Я не понял, что он выживет и запомнит меня. Это и послужило мне сигналом, что моя миссия закончена. Пора выходить из игры. Я и раньше видел, что плохо кончу, но конкретики не было. И я был готов к тому, что меня возьмут. Так вот, я не увидел, что у мальчика редкая аномалия. Сердце справа. И оставил спицу в теле. Это его и спасло. Заткнуло рану в лёгком, и оно не так быстро наполнилось кровью, чтобы задушить его. Да и в переход уже входили прохожие зеваки. Так что остальное было нехитрым делом техники. Теперь он будет жить. Возможно, он изменит уготованную ему судьбу. А может — и нет. Он должен был стать водителем. У него была бы большая мощная машина с цистерной. И он возил бы горючие и взрывчатые материалы. А потом, в один прекрасный день, его грузовик пересекал бы большую реку по возведённой поперёк неё плотиной. И так вышло, что намедни он не проверил заземление, от чего возникло бы статическое электричество внутри ёмкости, и, как следствие — искра. Взрыв, разрушение части плотины, а через малое время прорыв воды и последующий крах всего сооружения. Вода затапливает прилежащие берега с городом и посёлками по берегу. Гибнут сотни людей. Ещё тысячи остаются без крова. Экологическая катастрофа и прочие составляющие. Вот такой проклятый мальчик, который виноват лишь в халатности, в мелочи, из которой спиралью развернулась массовая гибель и смертельный разгул стихии. Плотина — упорядоченное сооружение, оно противоречит хаосу. Вода старалась вернуться в покой. Всего-то и делов. Понимаешь?

— Примерно. И что, никак нельзя было его предупредить? Или иным способом остановить?

— Нет. Энтропия не позволит. Чем ближе к точке бифуркации, тем сильнее сопротивление энтропии. Это как ружьё, которое повесили на сцене и раз его повесили, оно должно выстрелить в конце. Я просто снимал ружьё в самом начале представления. И пьеса становилась совершенно с другим финалом. Смысла в том, чтобы пытаться решить вопрос иначе — не было. Да и проблематично следить за каждым таким проклятым, ждать, когда он вырастет и бегать по пятам, заботливо подтирая сопли, без уверенности, что событие отменится. Простая статистика. Сотни жизней за одну. Сурово, но выхода нет. И нет причин менять схему, которая не подводит.

— Выходит, подвела! — я всё ещё не был убеждён.

— Потому что я израсходовал отпущенный мне судьбой лимит. Вышел в свой личный, персональный тупиковый вектор. Такое случается. Я же и сам постоянно загонял своих проклятых в тупик. Искал нити, связи, выбирал и проверял варианты. А потом находил тупиковый, после которого горизонт событий оставался чист, и исполнял свою роковую волю. А то, что за горизонтом, сие никому неведомо. Это тебе любой физик и астроном скажет. Чёрная дыра неизвестности. Довлеет над нами дневи злоба её.

— Некорректное выражение в применении к чёрной дыре, ну ладно. Не важно это сейчас. Ты мне рассказал о том, кто выжил. А ведь ему было одиннадцать лет. А как же с младенцами?

— Постепенно мы дойдём и до них. А теперь послушай меня внимательно и не перебивай. Я расскажу тебе всё. Вот тогда ты и поймёшь, что ничтожные сомнения есть лишь досадное и ненужное недоразумение в том нелёгком деле.

Он смотрел на меня опять своими чёрными бархатными безднами, и тьма пульсировала вокруг его фигуры, играя иглистым ртутно-подвижным нимбом. Или короной, как принято у астрономов. Воздух плотнел, сгущался, нагревался. Мы приближались к горизонту событий двух его чёрных дыр. Давай, капитан космолёта, Глеб Людолюб, проходи точку невозвращения, загляни за этот неизвестный горизонт, попробуй возлюбить ближнего твоего, детоубийцу, аморального иного и бесноватого анчихриста. Найди лукавство и открестись. Отдели зёрна истины от плевел бреда и обмана. Или просветлись и вними. Воспари над всем прежним и пересмотри весь свой уклад.

Ход за жемчужным скорпионом. Ему и слово. И Кузнецов продолжил свой чудной страшный и увлекательный монолог, свои сокровенные воспоминания, явившиеся для меня открытиями и крушением столпов и основ.

Он продолжил от следующего эпизода, подобного тому, что подвёл его. Про того мальчишку, которого удалось заколоть спицей насмерть в пустом школьном дворе. Оказывается, через время тот превратится в очень хитрого и коварного маньяка, который зверски убьёт почти сотню человек. И мужчин, и женщин, и детей. Он не станет избирательно зацикливаться на каком-то определённом предпочтении, потому что ему будет неважен пол и возраст. Он, как вампир кровью, будет наслаждаться процессом сакрального перехода из состояния жизни в состояние смерти, но с одним условием. Смерть должна прийти через боль. И его жертвы будут кричать и агонизировать часами. Его так и не найдут. Попадётся несколько непричастных или причастных мало, только сам виновник разгула этой жути мирно умрёт от инсульта в почтенном возрасте. Такой вот поворот судьбы. Впрочем, не только разного рода выродки интересовали нашего охотника на творцов зла.