Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 1

— А что это значит — влюблен?

— Очень просто. Я недавно читал такую книгу. Влюблен в кого-нибудь — значит хочешь на ней жениться. Ну, известно, есть еще кто-то, тому тоже охота на ней жениться. Его, значит, надо убить.

— Ну, а если не убивать?

— А тогда, выходит, ты не влюблен. Ведь это же и дураку ясно. Самое лучшее, купи эту книгу. Она называется «В вихре страсти». Стоит десять пфеннигов. Зато знаешь, сколько в ней картинок!

Голова плавно приближалась к берегу. Но вот Иоганна почувствовала дно под ногами. Прежде чем она выпрямилась, оба мальчика скрылись в зарослях ивняка. Несколько секунд простояла она на зеленой полоске берега, слегка склонив голову, неподвижно, как позирующая модель, словно желая доказать природе, что она ее совершенное творение.

Полчаса спустя появился Стив; он толкал перед собой тачку, на которую были свалены старые печные трубы, чугунные плиты, полное ведро глины и несколько десятков кирпичей с присохшими к ним гроздьями вековой штукатурки. Кое-как протащив этот груз по кочковатой луговине через заросли ивняка, Стив остановился перед простыней, заменяющей дверь. Целыми днями бродил он по исполинской развалине города, пока не раскопал все это в кучах мусора.

Голод сморил Иоганну, она прилегла на железную кровать в своем импровизированном купальном костюме и крепко заснула. Стив несколько раз постучал о дверную раму и, так и не дождавшись ответа, вошел. Девушка лежала на спине, слегка изогнув бедро, закинув руки за голову. Рот Стива пополз к щекам. Но это была не улыбка — он чувствовал, что берет у нее что-то, чего она не отдала ему сама. И все же он смотрел на нее и не мог оторваться.

Он уже собирался незаметно выскользнуть, как вдруг она приоткрыла глаза, а вместе с ними и губы и, вся еще во власти сна и грез, потянулась к нему.

Только поцелуй окончательно разбудил ее. Отпрянув, она в каком-то ошеломлении смотрела на того, о ком только что грезила. Ее веки и прозрачные уши запылали — нежное белое лицо ее не знало румянца.

Но и Стив, столь же неопытный в любви, как она, не мог вымолвить ни слова. Так они и застыли, не отваживаясь шагнуть ни вперед, ни назад, подобно альпинисту, застрявшему на головокружительной крутизне.

Хорошо еще, что на покосившейся тачке вдруг сдвинулась труба и с грохотом упала наземь. Стив бросился за дверь, радуясь этому, как спасенью.

Иоганна быстро накинула платье, но поцелуй, первый в жизни, продолжал оказывать свое действие. Пальцы не слушались, и, так и не застегнув пряжки, она вынуждена была присесть на кровать. Что-то пробегало в бессильно опущенных руках — вверх и вниз, а веки сами собой смыкались и не хотели раскрыться, пока их снова не открывал испуг, застывший в глазах и огромным вопросом обращенный в неизвестность.

Печку решили поставить в углу. Друг за другом вносили они трубы и кирпич, а тяжелое ведро с глиной втащили вдвоем, не переставая рассуждать, какой будет печка, да так деловито, как будто оба и думать забыли о поцелуе.

Иоганна помчалась на реку принести ведро воды и вдруг остановилась. Страх уже не сжимал ей грудь. Все стало мягким и текучим. Подумать только, он пришел сложить для нее печку. Вот что он для нее делает! Меньше всего интересовала Иоганну самая печка.

Стив все предусмотрел: захватил с собой молоток, зубило, гребок, наугольник, ватерпас, шкворень для железной дверцы и две свечки. Свечи он зажег. Потом смочил каменный пол и обмазал густым слоем глины, а в глину вставил кирпичи, покрыв ими пространство примерно в 60 квадратных сантиметров.

— Это основание, на него станет печка, тут все надо выравнять с точностью до одного миллиметра. — И он снова и снова вымерял все ватерпасом и то и дело постукивал молотком.

Потом принялся счищать с кирпича вековую штукатурку и аккуратно, по наугольнику, выводить стенки. В передней стене он оставил место для топки, а на самый верх положил плиту со снимающимися конфорками, на которой можно было изжарить гуся — надо было только иметь его.

Иоганна, сидя на корточках, смотрела, как Америка в солдатской форме сооружает печку для Европы.

Лишь часам к девяти был готов кирпичный куб, украшенный, сверху и снизу карнизом, — точь-в-точь модель старинных каменных домов, какие и сейчас еще можно увидеть в Нью-Йорке. Не было только окон, а место входной двери занимала топка с железной дверцей. Труба, выведенная, с помощью колена в вентиляционное отверстие, торчала на метр над крышей. Стив с особым удовлетворением нахлобучил на нее остроконечный жестяной колпак, чтобы не попадал дождь.