Юрий Любопытнов - Озеро призраков

Дорога была узкая, ветви деревьев свисали низко. Чуб, долговязый казак, с длинным худым лицом, вовремя забывал пригнуться и его кучма с пришитым галуном, сброшенная веткой, летела наземь, обнажая яйцеобразную голову, стриженную «под макитру» — «под горшок».

— Эй, Чуб, так и голову потеряешь. — весело ржали казаки, цепляя на копьё оброненную шапку и дразня товарища, то протягивая ему головной убор, то отнимая его.

— Да заберите вы её, бисовы дети, — ругался Чуб и отворачивался в сторону, не обращая внимания на галдящих сотоварищей.

Кто-то затянул песню, кто-то подпел, но широкой поддержки она не нашла и затихла незаметно, как и возникла.

— Пора дать отдых и коням, и людям, — сказал Мокроусу Добжинкий, останавливая коня перед канавой. — Да и солнце сегодня как летом печёт, разморило всех.

— Не время ещё, — ответил Млкроус и покосился на шляхтича. «Как ему надоел этот ясновельможный пан. Хуже горькой редьки». — Не время ещё, — повторил он для большей убедительности, потому что знал — дворянские сынки Речи Посполитой иногда туги на ухо.

Добжинский отъехал в сторону, пожав плечами. Командир отряда Мокроус, если у него своё мнение насчёт отдыха — пусть будет, как он хочет.

А Мокроус был себе на уме. В его голове созрел, как он думал, хороший план. Зачем он будет с отрядом таскаться по лесам, по дебрям. Он встанет возле какой-либо деревеньки лагерем, благо они все, рядом, и потихоньку станет наведываться в них, искать то, зачем послан. И переходы будут не так утомительны, и казаки не будут на него ворчать, что старый бес гоняет их по лесам каждый день. Осада продлится ещё не один месяц. Чем там кружить вокруг монастыря под ядрами, стрелами и пулями, уж лучше здесь коротать время. Надо только место хорошее найти, чтоб от дорог было недалеко и от деревень поблизости. Поэтому он не спешил объявлять привал, надеясь вскоре остановиться на ночлег.

Так, передвигаясь по лесной дороге, они вдруг заметили, что сбились с пути. Дорога суживалась, обходила вековые деревья, растворялась в полянах и полянках и вдруг пропала. Еле заметная стёжка петляла меж ёлок и берёз, по которой можно было ехать только одному верховому. Остановился обоз, наткнувшись на непреодолимую стену деревьев.

— Эй, Чуб! — крикнул предводитель ехавшему впереди казаку. — Где ты, бисов сын, шлях потерял? Где проскочил поворот?

— А кто его знае, — ответил Чуб. — Може и проскочил. Та нехай вертаемся, поищемо где-нибудь.

— Вертаемся, — сердито отозвался Мокроус. — Так довертаемось, що до ночи не найдём дорогу.

Чуб ничего не ответил. Еловая ветка больно хлестнула его по лицу. Кучма соскочила и ему пришлось спешиваться, чтобы поднять её.

— Эй, Чуб! — снова крикнул Мокроус. — Геть вперёд! Що мы здесь будем блукать все вместе. Езжай разузнай, где шлях.

Чуб с неохотой поехал выполнять поручение старшего, и уже почти скрывшись в кустах, громко крикнул:

— Ждите меня здесь! Никуда не отъезжайте!

Ответом ему был дружный смех казаков.

— Перелякався, стоеросовая детина.

Мокроус отрядил ещё троих своих сподижников на поиски потерянной дороги. Таким образом, были посланы казаки на четыре стороны в надежде, что кто-нибудь из них найдёт путь в лесу.

Перавым вернулся Чуб и сказал, что впереди большой овраг, заросший густым ельником, через который едва ли пробраться конному, не говоря уж об обозе. За ним прискакал второй всадник и сообщил, что справа расстилается большое болото, в котором полно воды. Он не лгал, потому что его конь был по брюхо мокрым, а сапоги и шаровары казака были забрызганы водой.

— Чуть в яму с водой не угодил, — рассказывал казак, вытирая шапкой вспотевшее лицо. — Надо ехать обратно, а то будем блукать тут дотемна.

Вскоре приехал ещё один, Непийвода, горестно взмахнувший рукой, давая понять, что и он вернулся с неудачей. Ждали четвёртого, Закрутя, поехавшего на полудень. Казаки спешились. Кто развалился на траве, в лесу ещё зелёной, кто прохаживался, разминая затёкшие ноги, проклиная беса, который завёл их в такие непроходимые дебри. Вдруг они услышали свист. Это свистел Закруть. Говерда ему ответил таким же свистом.

— Вертается, — пронеслось в рядах ватаги. На лицах казаков появилась надежда, что этот-то уж наверняка должен найти шлях.