Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- Ты, замуля, хоть меру знай, не завирайся. Два месяца назад было шестнадцать, а вчера в пятом отсеке уже семьдесят два.

- Так это затяжных шестнадцать, Сережа. Ты народ не путай, - не моргнув глазом, сбрехал Зам под громовой хохот обитателей ЦП.

«Профессионал», - уважительно подумал я и сделал вид, что снимаю шляпу.

Забивал «козла» и гонял «кошу» (нарды) замполит с не меньшим блеском. Сказывались навыки, приобретенные за годы штабного сидения в качестве «эскадронного комсомольца». Еще год назад он наведывался на свою будущую лодку за справкой, подтверждающей его выходы в море. Насобирав необходимое количество дней, проведенных в водной стихии, можно было смело рассчитывать на присвоение звания по-подводному (на год-два раньше, чем по-береговому). Получив, таким образом, капитан-лейтенанта, Истомин вскоре превратился в нашего замполита.

Володя был неплохим организатором, особенно, если это касалось распределения своих ответственных, но весьма необременительных, обязанностей. Это выглядело тем более предосудительно, поскольку на лодках 633 проекта стоять верхнюю вахту замполитам не приходилось в отличие от их коллег с 613 проекта. Впрочем, и те мучались недолго. В ноябре 1981-го капитан-лейтенант Василий Беседин, замполит «С-363» из Палдиски освободил их от этой обузы. Правда, для этого пришлось посадить лодку на камни в шведских водах. Вы скажете, что завел-то ее туда штурман, при полном попустительстве командира и начальника штаба бригады, опекавшего всех сразу. Мне кажется, что будь на мостике толковый вахтенный офицер, он смог бы отличить подводные камни от «нефтяных пятен», лавировка среди которых и привела корабль в непролазный тупик, а СССР к многолетнему конфликту с влиятельной нейтральной страной.

В целом, если бы не склонность к бессмысленной брехне, Истомина можно было бы вполне охарактеризовать как полезного для дела человека. Народ он воодушевлял и боевой дух поддерживал.

ЗАДУМЧИВЫЙ. ВИДЯЕВО - ЛИЕПАЯ - ОРАН

С Валентином Завгородним мне довелось служить больше, чем с другими - целых три года, не считая десятимесячного перерыва, вызванного моим обучением на 6 ВОК. Вернулся я, как и положено, командиром. Сначала в Видяево, а затем в Лиепаю, перегнав туда же «С-7».

На «семерке» пришлось столкнуться с уникальным представителем сообщества «политрабочих» капитаном 3 ранга Николаем Щербатым. Несмотря на столь специфическую фамилию, его рот был полон золотых зубов, которые, как выяснилось, и стали причиной его первого снятия с высокой должности замполита подводной лодки. Лодка эта была полярнинской, 641 проекта, и согласно плану боевой службы зашла с деловым визитом в Луанду (Ангола). Выдающиеся деловые качества продемонстрировал капитан-лейтенант Щербатый, ухитрившийся вставить за казенный счет несколько золотых зубов. Увы, это раскрылось гораздо раньше, чем подлодка возвратилась в базу. Командование было вынуждено пожертвовать перспективным офицером, но ненадолго. Вскоре Шербатый вновь стал подводным «комиссаром».

Вторично он «сгорел» за компанию с командиром, отправившись вместе с ним вплавь на остров нудистов. Тот маячил неподалеку от стоявшей на якоре лодки в лазурных водах Адриатики. А собственно распоясавшихся нудистов можно было наблюдать и невооруженным глазом. Чем верхняя вахта и пробавлялась. Командованию после семи месяцев боевой службы захотелось большего. Разумеется, в трезвую голову сей дерзкий план, мог и не прийти. Так или иначе, реализовать его полностью было не суждено. Югославский патрульный катер не позволил советским офицерам нарушить покой добропорядочных «америкосов», плативших за аренду острова кругленькие суммы. По всей видимости, они значительно перевешивали ценность «старой славянской дружбы». Дело приобрело нежелательную огласку...

То, что Родина в третий раз доверила Коле Щербатому души своих лучших сыновей, лишний раз доказывало его незаменимость. Так он стал замполитом «С-7». Скажу откровенно, равных ему в организации семейных вечеров экипажа, шефских концертов и прочих мероприятий, требующих таланта массовика-затейника, я не встречал. По вполне проверенным слухам, Николай успешно продолжил политическую картеру на атомоходах.

Однако вернемся к Вале Завгороднему. Пока я был старпомом, он отчаянно пытался самоутвердиться, в основном, на уровне атрибутики. Например, когда я вел экипаж, оставаясь за командира, он стремился улизнуть из строя, подчеркивая, что может подчиняться партии, командиру, наконец, но никак не старпому. Когда я вернулся на родной корабль командиром, Валя практически не изменился. Был все так же угрюм, и… частенько выпивал. Для замполита это было не типично. Правда, его довольно сильно «прессовал» замкомбрига по политчасти капитан 1 ранга Н.А.Рогач, но ничего удивительного в этом не было.