Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Боюсь, что это изумило не только свирепого помощника коменданта, но и моего «любимца» Балабанова. Всего лишь раз я почувствовал себя «на грани фола», когда на просьбу предъявить полотенце арестованного вытянул из своих запасов чудесный экземпляр с яркой маркировкой «Н».

- Это же ножное полотенце! - торжествующе застонал старлей, предвкушая мою посадку, как и было обещано.

- Нет, - твердо заявил я, - в нашей команде это означает «На лицо».

Этим и обошлось. Вернулся Балабанов практически другим человеком и даже проявлял активность в корабельных работах вплоть до своей демобилизации в ноябре.

Как все-таки мало бывает нужно человеку, чтобы определиться в пространстве!

В ноябре того же 1973 г. с корабля ушел и я, чтобы отправиться в свою первую автономку из четырех совершенных на борту своей новой лодки «С-11».

Синебрюшку на своем жизненном пути я больше не встречал, бог миловал. Слышал, что он впоследствии благополучно стал начальником политотдела эскадры, а может и нет. Меня лично это совершенно не интересовало.

ПЬЮЩИЙ ТРУДЯГА. ВИДЯЕВО - МОРЕ

Капитан 3 ранга Игорь Николаевич Падчин, заместитель по политической части командира ПЛ «С-11». Замечательный, порядочный человек, как говорится, на своем месте. Честно исполнял свои обязанности, не стремясь, подобно многим из своих коллег, переложить их на плечи других. Едва ли не единственным недостатком была давняя и тесная дружба с «зеленым змием», причем внешне это почти не бросалось в глаза. Немного стекленел взор, но об этом могли судить лишь «близкие» Игоря Николаевича, то бишь корабельные офицеры. Лично для меня существовал еще один секретный признак. В такие минуты он обращался ко мне не иначе как Вячеслав Сергеич.

Поначалу я протестовал, вызывая одну и ту же реакцию:

- Игорь Николаевич, вы, что не знаете, как меня зовут?

- Конечно, знаю, Сережа, но выговорить Сергей Вячеславович... не могу, при всем желании. Извини, дорогой!

1975 год. Боевая служба в Норвежском и Гренландском морях. Советских радиостанций не слышно. На просьбу замполита записать что-нибудь для политинформации на ближайшем всплытии отвечаю утвердительно. Перепоручаю командиру отделения штурманских электриков старшине 1 статьи Абрикосову, так как сам занят определением места. Погружаемся. Появляется зам.

- Ну что Штур, записал?

- Так точно, Абрикосов писал.

- На русском? Проверил, крамолы нет?

- Так точно, Игорь Николаич! Можно врубать.

После замовского объявления изголодавшаяся по новостям команда припала к динамикам корабельной трансляции. Раздается музыкальный позывной Би-Би-Си. Затем на русском:

- Каудильо умер! Красные заняли Сайгон... - после чего истошный крик замполита: «Руби!»

Это был единственный случай, когда Игорь Николаевич попытался переложить свои обязанности на других...

ЭСТЕТ СО СТОЛИЧНЫМ ПРИЦЕЛОМ

Капитан-лейтенант Дмитрий Макрушин, заместитель командира по политической части ПЛ «С-11». До этого: комсомольский работник, а затем замполит электромеханической боевой части с гвардейского БПК «Гремящий» оказался симпатичным, с развитым чувством юмора офицером, вполне соответствующим своему предназначению. С подчиненными и коллегами был неизменно ровен, тактичен, умело поддерживал, как свой статус, так и безобидные розыгрыши, без которых на боевой службе невозможно. Охотно резался в «козла», в ходе игры поведал немало забавных историй из жизни партийной верхушки и вертевшихся возле них «комсомолистов», к которым некогда относился и сам.

Конференция во Дворце съездов. По холлу мерно бредет генерал армии Епишев - Начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. Навстречу выскакивает энергичный прапорщик: «Товарищ генерал армии. Разрешите обратиться. От имени нашего гвардейского, ордена Суворова.... полка выражаю единодушное желание бойцов и командиров стать инициатором социалистического соревнования в Советской Армии в текущем году!»

Глуховатый Епишев, смертельно уставший от многочисленных обращений по разным поводам, включая личные, принимает прапорщика за жалобщика и покровительственно- успокаивающе хлопает его по плечу: «Ни-ча-а-во!»

Излюбленное слово «германский», причем, с ироническим подтекстом. К примеру, проверка результатов большой приборки. Дима Макрушин подходит к матросу и, качая головой, спрашивает: «И это вы называете «германским порядком»?

При игре в «козла»: «Ну что, штурман, зайду-ка я по-нашему, «по-германски».