Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Казарма 49-й бригады подводных лодок являла собой типичный образец зодчества сталинской эпохи, хотя и была построена значительно позже: толстые стены, высоченные потолки, длиннющие коридоры и просторные кубрики - спальные помещения личного состава. Авральными работами помимо старпома руководил замполит, тоже капитан-лейтенант и тезка - Михаил Трибель, известный как способный рисовальщик.

В итоге, зам талантливо украсил все мыслимые пространства красочными стендами, выполненными в духе последних партийно-политических веяний, а старпом как глава «худсовета» позаботился и о том, чтобы казарменный образ как можно точнее соответствовал уставу внутренней службы. Каждый уголок казарменных помещений, куда шаловливые матросские руки могли бы засунуть неподобающий предстоящему действу предмет, был многократно осмотрен и проверен...

И вот наступил день смотра. Высокий политический чин - контр-адмирал Поливанов и сопровождающие его лица целый час исследовали бытоустройство экипажа, предусмотрительно отправленного на подводную лодку. По ходу проверки взгляд проверяющего теплел, источая от помещения к помещению все больше удовлетворения условиями береговой жизни покорителей глубин. Видя это, не скупились на поощрительные высказывания и сопровождающие. Сердца старпома и замполита исполнились гордостью за плоды своих стараний.

Переход от всеобщей эйфории к молчаливому недоумению, а затем и к тихой панике произошел в тот момент, когда контр-адмирал Поливанов собственноручно открыл дверцу одного из матросских рундуков. На внутренней стороне дверцы канцелярскими кнопками было намертво закреплено фотографическое изображение сильно увеличенных (раз этак в пять!) детородных органов. Рундук принадлежал одному из приближенных к старпому, по организации службы, разумеется, старшине 2 статьи Сереге Пушину, недавно переведенному на лодку из берегового учебного кабинета. Инициатива выдвижения принадлежала флагманскому химику и лучшему рационализатору эскадры капитану 1 ранга Лаздину Рувиму Хаимовичу. Пушин доблестно служил не только кабинетным специалистом, но и приборщиком в его холостяцкой квартире, поэтому образцовому химику-санинструктору не составило труда убедить шефа в том, что он просто родился подводником...

Комиссия, тем временем, переживала состояние ступора. А точнее лишь те, кто находился от злополучного рундука на расстоянии, достаточном для достоверной классификации изображения. В полном неведении оставался только адмирал, удаленный от фотографии на дистанцию согнутой руки. Пребывая под глубоким впечатлением от увиденных шедевров наглядной агитации, адмирал ограничился возгласом сожаления:

- Отлично, товарищи, порадовали старика, но почему же кнопками?

Не давая проверяющему опомниться, замполит со старпомом, травмируя пальцы рук, бросились устранять замечание. Злодей Серега Пушин снова вернулся в береговой кабинет. Видно не суждено было ему стать настоящим подводником. А замполит частенько с тех пор приговаривал, что на свете существует три категории подводников. Первая из тех, что постоянно подводит, вторая из тех, что на подводах разъезжают, ну и третья, увы, самая малочисленная, но героическая - это мы!

Учения. Год 1986-й

Баренцево море. Учения. Подводная лодка проекта 651 преодолевает яростное противодействие противолодочных сил условного противника. На ее борту старший начальник, некоторое количество офицеров штаба и политотдела дивизии. Их присутствие обусловлено беспокойством командования в связи с полным отсутствием у экипажа успехов как в боевой так и политической подготовке за минувшее полугодие. Экипаж старается, демонстрируя выучку, а где-то даже и мастерство, на фоне отменного морально-политического состояния. Акции экипажа стремительно растут, как вдруг неопытный рулевой, вероятно матрос Пупкин, одним мановением злодейской руки прерывает процесс достижения высоких показателей. В ходе маневра «Срочное погружение», выполнявшегося боевой сменой, горизонтальщик кратковременно создал дифферент на нос порядка 19 градусов. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы из-под крышки с аварийным запасом пищи пролилась жидкость с характерным сивушным запахом. Расположение злополучного бачка на подволоке центрального поста позволило жидкости проникнуть не только за шиворот вахтенного офицера, инженер-механика и командира ПЛ, но и, о ужас, старшего начальника.