Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

Заняв полигон и погрузившись, лодка приступила к выполнению боевой задачи. Памятуя о прошлогоднем конфузе, когда одна из наших субмарин выпустила практическую торпеду в борт зашедшего в полигон супертанкера, дивизионное командование постарались исключить это в будущем. С другой стороны, 300-метровый танкер с его 5-сантиметровым стальным бортом, скорее всего даже не заметил как в него влетела торпеда, тут же и затонувшая. Требования о закрытии районов БП с оповещением по всем инстанциям худо-бедно выполнялись. Оцепление - вездесущие «гард-коты» носились по периметру районов, сея ужас и смятение особенно среди рыбаков. И то верно, нечего шастать по «закрытым» районам, а с навигационными извещениями стоит своевременно знакомиться капитанам всех мастей, даже если для этого придется выучиться читать. В конце концов, организация стрельб стала вполне сносной. Радовало и то, что, накопив в подземном арсенале безумное количество боезапаса, в том числе практических торпед, начиная с реликтов: 53-39, 53-56В и заканчивая современными 53-65К, алжирцы могли позволить себе не мелочиться. То есть в случае потери «изделия» не искать его сутками, как это принято в отечественном флоте. Не было необходимости и в каких бы то ни было «натяжках», очковтирательстве и липовых отчетах, доказывающих, что «торпеда - дура, пузырь - молодец». Попал, регистраторы отметили, группа наблюдения подтвердила - молодец! Готовь отчет и грудь для наград. Не попал - подставляй мягкое место для профилактического пинка... и готовься к повтору упражнения!

В ЦП царило здоровое возбуждение.

- Слушай, акустик, слушай, родной!

Акустик - опытный аджудан (мичман) из первого экипажа, обливаясь потом, вслушивался в обмотанные белым бинтом наушники, связывающие его с этим шумящим, квакающим и свистящим миром, ошибочно представляемым подавляющей массой людей как «мир безмолвия». Сейчас он - главное лицо на корабле, почти как командир, сидящий рядом и буравящий его взглядом, полным надежды. Даешь контакт! Ну, а дальше вступят другие. Командир утвердит контакт, главную цель. КБР определит ее ЭДЦ (элементы движения цели). Торпедисты приготовят оружие, введут нужные величины, откроют передние крышки, и все вместе будут ждать самой главной команды - ПЛИ!

- Commandant, le bruit des helices, gisement - 127 degrees! (командир, шум винтов по пеленгу 127 градусов!)

Торпедная атака! Атака надводных кораблей, торпедные аппараты №№3,4 к выстрелу приготовить! Первый замер товсь - Ноль!....

Чтобы не морочить голову читателям, и не пародировать «Войну и Мир» ограничу французские вставки до минимума.

Атака тем временем достигла своего пика!

- Gisement - 131, gisement - 132... , Contact perdue! (пеленг -131, пеленг -132, ... контакт потерян - фр.)

- Что-оо! - Возмущенно вступает в игру советский командир, - Я тебе дам perdue!

- Контакт восстановлен - 134 градуса, бодро по-русски возвещает акустик.

Я изображаю плавный жест, переадресуя доклад алжирскому коллеге. Херда благодарно улыбается, возвращаясь к своим пометкам на планшете. Он - весь - внимание.

- Papportez gisement - 142 (доложить пеленг 142) - Командует Херда.

Тягучее время отбивает секунды...

- Gisement 142, commandant!

- Les appareilles No 3 et 4, salvo! (Аппараты №№3,4 - Пли!)

- Торпеды вышли, боевой на месте! - докладывает первый отсек.

Теперь от нас уже ничего не зависит. Если расчеты правильны и техника не подведет, успех обеспечен.

Так вышло и на сей раз. А если отбросить поступление воды в первый отсек через клапан осушения цистерны БТС (беспузырной торпедной стрельбы) и последовавшее за этим аварийное всплытие, день прошел спокойно и с пользой. Впереди была работа над ошибками в базе...

«Похоже, пора всерьез заняться французским», - в который раз сказал я себе, вспоминая историю из биографии того же Нельсона.

После смерти прославленного адмирала в его вещах обнаружили ученическую тетрадь. Абсолютно чистую, за исключением единственной записи на первой странице. Она гласила «Сегодня 12 февраля 1773 года я, Горацио Нельсон (тогда 15-летний гардемарин) начинаю изучать французский...»

Поверьте, я далек о того, чтобы проводить параллель между великим флотоводцем и своей скромной персоной. Просто я хотел сказать, что бывали люди и поленивее.

Мне французский в жизни пригодился и не раз. Правда, в память о годах, проведенных в Алжире, неистребимым остался акцент. Впрочем, это абсолютно не мешало делу, вызывая, порой, забавные ситуации.

В 1984 г. после доклада на международной конференции по морскому праву в Монако ко мне подошла одна из участниц - профессор Сорбонны мадам Бер-Габель.