Сара Уинман - Самый одинокий человек

– Те же самые, – ответила Энни. – Будем отвисать на пляже. Потом, может быть, круиз вокруг острова. Мы никуда не торопимся, верно? У нас куча времени.

Был Майский день [15] Традиционный британский праздник весны и плодородия. , и студентки вплели в волосы цветы. Эллис, уже без гипса, поехал на велосипеде через весь город по Сент-Олдейтс к реке. Впервые за весь день выглянуло солнце, и на бечевой тропе было людно.

Он свернул к Лонг-Бриджес, где река текла плавно и лишь иногда ветерок покрывал рябью гладкое зеркало за спиной у Эллиса. Он отъехал от моста – поближе к бетонированному берегу, уже скрытому густой колючей порослью, – и там разделся. Сначала ему было не по себе. Он сел на берег, свесив ноги в воду и сложив руки на коленях. Из-за деревьев донесся крик капитана гребной восьмерки, плеск весел – весенние звуки Оксфорда. Слева промелькнули по тропе отблески велосипедов. Эллис соскользнул в холодную воду, и ее прикосновение к нагому телу было как удар тока. Меж пальцев ног продавливалась грязь, и Эллис ожидал знакомого щекотания мелких рыбешек вокруг лодыжек, как когда-то давно. Он поплыл в фарватере у какой-то утки и вспомнил наслаждение от лучей солнца, бьющих прямо в мокрую руку. Он плыл, и к нему пришло воспоминание. Наверно, это было в последнее лето, проведенное с матерью. Он видел ее как наяву: она лежала среди толп загорающих на том берегу и смеялась. Она только что спросила Майкла, что он читает, и он показал ей обложку и сказал, что это «Листья травы» Уолта Уитмена. Они проходили гражданскую войну в Америке, и каждый должен был выступить в классе с чем-нибудь на эту тему. Майкл решил прочитать стихотворение о смерти Линкольна. Он сказал, что это непросто. И еще – что эту книгу когда-то запрещали из-за сексуальной тематики.

Тогда мать и расхохоталась.

– Сексуальной тематики? – повторила она. – Это кто сказал? Миссис Гордон из библиотеки?

– Она сторонница либеральных идей в образовании, – сказал Майкл.

– Правда? Либерал в Каули? После дождичка в четверг, не иначе.

– Это стихи о скорби, – сказал он.

– О скорби, – повторила она. А потом: – Майкл, скажи, они к тебе готовы?

– К тому, что я буду читать стихи?

– Нет. К тебе. Готов ли мир к твоему появлению?

Он улыбнулся:

– Не знаю. – И начал читать ей вслух, делая особое ударение на последнем слове каждой строки, чтобы она услышала рифму.

Эллис помнит, как подумал тогда, что в жизни не встретит больше никого, подобного Майклу. Он знал, что в этой формулировке – любовь. Он видел, как его мать впитывает слова Майкла, как они ее заворожили. А когда он замолчал, она склонилась, поцеловала его в лоб и сказала: «Спасибо». Ибо все, во что она верила, все, что держало ее на плаву, сошлось вместе в этот неожиданный миг. Простая вера в то, что мальчики и мужчины способны творить прекрасное.

Мать встала, и все взоры обратились на нее. Она подошла к берегу и влезла в воду по пояс. Майкл подбежал к ней:

– Дора! Притворись, что я тону, а ты меня спасаешь.

Он прыгнул в воду и выплыл на середину реки, отчаянно дрыгая руками и ногами. И там дожидался ее, не обращая внимания на смех, летящий с берега. И мать не подвела. Она подплыла к нему, и смех сразу утих. Она успокоила его, велела не паниковать, взяла под мышки и оттащила к берегу, через рябь на воде, через пестрые пятна света и тени. И все это время Майкл продолжал декламировать:

Эллис вылез из воды и сел на бетонную вымостку. Он прикрыл пах футболкой на случай, если вдруг появятся какие-нибудь дети, и высох под солнцем. Он закрыл глаза, и тело расслабилось. Он опять задумался о том, почему не поехал с ними на ту лекцию, давным-давно. Но не задвинул эту мысль подальше, как обычно. Остался с ней, выслушал ее, потому что она больше не могла причинить ему боль. Здесь – не могла.

Это была всего лишь литературная лекция. О чем? Он так и не смог вспомнить. Они даже не досидели до конца, ушли, поэтому их нашли возле Бинси. Энни любила ездить туда на машине, потому он догадался, что это Энни придумала, а не Майкл. Ох, Энни. Зря ты это придумала. Зря.