Дмитрий Мережковский - Сборник Царство Зверя

Павел.Вот привязался! Ну, на что мне твой папа?

Грубер.Ваше величество, папа – глава церкви…

Павел.Врешь! Не папа, а я. Превыше всех пап, царь и папа вместе, Кесарь и Первосвященник – я, я, я один во всей вселенной!.. Видал ли ты меня в далматике?

Грубер.Не имел счастья, государь!

Павел.Иван! Иван!

Кутайсов подбегает к Павлу.

Кутайсов.Здесь, ваше величество!

Павел.Сбегай-ка, братец, живее, принеси далматик, знаешь, тот новый, ненадеванный. Кстати ж примерю.

Кутайсов.Слушаю-с, ваше величество!

Кутайсов уходит.

Павел.Подобие саккоса архиерейского, древних императоров восточных одеяние, знаменует оный далматик царесвященство таинственное, по чину Мельхиседекову… [26] Мелхиседек – «царь Салимский, священник Бога Всевышнего» (Бытие, XIV, 18–20). Как о сем в Откровении-то, помнишь, Григорий Григорьевич?

Кушелев.Жена, облеченная в солнце, родила Младенца мужеского пола, коему надлежит пасти все народы жезлом железным.

Павел.Ну вот, вот, оно самое. Жена – церковь православная, а младенец – царь самодержавный. Се тайна великая. Никто ее не знает, никто, кроме меня!

Кутайсов входит, неся далматик. Павел надевает его перед зеркалом.

Павел.Погляди-ка, Иван, сзади как?

Кутайсов.Сзади хорошо, ваше величество, а с боков будто складочки.

Анна (тихо) . Павлушка, миленький, как можно здесь, при всех?.. Смеяться будут…

Павел (тихо) . Пусть. Когда в багряницу облекали Господа, тоже смеялись. (Груберу.) Ну что, отче, видишь?

Грубер.Вижу, государь.

Павел.И разумеешь?

Грубер.Разумею.

Павел (с внезапным гневом) . Да что это, каких мне зеркал понавесили? Куда ни посмотрюсь – лицо все накриво… точно шею свернули… Тьфу!

Кутайсов (бросаясь к зеркалу) . Помутнело, должно быть, стеклышко, заиндевело. Вытереть надо суконочкой.

Павел.Оставь! Пойдем в тронную – там лучше зеркало.

Павел, Анна, Грубер и Кутайсов уходят.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Aber um Gottes willen, что же это такое, Петр Алексеевич? Поединок… Бонапарт… папа… далматик… царь-священник… Боже мой, Боже мой, я ничего не понимаю!..

Пален.И я, ваше величество! Спросить бы Роджерсона, что ли?

Мария Федоровна.Роджерсона? Лейб-медика? Зачем? Что такое? Граф, граф… неужели вы думаете?..

Пален молча разводит руками; Мария Федоровна также молча всплескивает руками.

Александр (Константину) . Что ты?

Константин (прячась за колонну и трясясь от хохота) . – О-хо-хо!.. Моченьки нет… лопну… Как он тут, Саша… в далматике-то, перед зеркалом. Поверх мундира, да ряса поповская… Бал-маскарад… Обезьяна… обезьяна в рясе… И лицо накриво… шею свернули… О-хо-хо!..

Александр.Перестань, Костя! Не смешно, а страшно…

Константин.Страшно, да… и смешно. Как во сне…

Головкин.А туман-то, туман, господа, посмотрите. Что это будет?..

Голицын.Того и гляди, подымемся вместе с туманом и разлетимся…

Елизавета.Привидения! Привидения!

Стук барабана, военные сигналы.

Нарышкин.Господа, слышите?

Голицын.Что такое?

Головкин.Барабан?

Нарышкин.Да, барабан, рожки, трубы… Что за диво? Ведь зорю давно уже пробили.

Голицын.Да это тревога!

Вбегают гоф-фурьеры.

Гоф-фурьеры (Палену) . Ваше сиятельство, тревога! Войска во дворце. Сюда идут!..

Из дверей слева вбегает караульный офицер со шпагою наголо.

Офицер.Где государь?

Пален.Как вы смеете, сударь, в присутствии ее величества, со шпагою?..

Офицер (в дверь) . Ребята, за мной!

Солдаты с ружьями наперевес кидаются в залу. Шум, крики, свалка. Слышатся отдельные голоса.

Первый.Где государь? Где государь?

Второй.Что случилось?

Третий.Беда во дворце!

Четвертый.Марш, марш! К знаменам!

Пятый.Куда, черти, прете?

Шестой.Пусти!

Седьмой.Стой!

Восьмой.Я тебя, сукин сын, в морду!

Девятый.Бей! Бей! В штыки их, братцы, изменников!

Женский визг. Задавили! Ой-ой! Помогите!..

Ливен.Государыне дурно!