Дмитрий Мережковский - Сборник Царство Зверя

Голицын.Какой пупок?

Нарышкин.А ежели, говорит, на собственный пуп глядеть да твердить: Господи помилуй! – то узришь свет Фаворийский.

Голицын.Чудеса!

Щербатова.Не чудеса, а магнетизм. В Париже господин Месмер [12] Фридрих Mecмep (2-я пол. XVIII в.) – австрийский врач, создатель теории «животного магнетизма». втыкает иголки в сомнамбулу, а та не чувствует и все угадывает.

Нарышкин.Есть и у нас тут в Малой Коломне гадальщица…

Валуев.Девятнадесятый век! Девятнадесятый век! Чертовщина везде завелась…

Щербатова.Вы, господа, ни во что не верите, у вас нынче все – «натура, натура». А мне бы хоть одним глазком заглянуть на тот свет, что там такое? L’inconnu est si seduisant! [13] Неведомое так увлекательно! (франц.)

Голицын.Когда умрем, сударыня, времени будет довольно на неосязаемость, душеньки наши набродятся досыта. А пока живы, милее нам здешние «Душеньки». [14] Героиня одноименной поэмы И. Ф. Богдановича (1744–1803)

Щербатова.Ну вас, шалун, отстаньте…

Гоф-фурьеры вбегают из дверей справа, машут руками и шикают.

Гоф-фурьеры.Его величество! Его величество!

Все становятся в ряд; дамы приседают, кавалеры кланяются. Музыка играет марш. Павел, под руку с кн. Анной Гагариной, проходит через толпу, едва отвечая на поклоны, и садится рядом с Анной в нише под статуей Флоры.

Павел.Аннушка, моя улыбочка…

Хочет взять руку Анны.

Анна.Не надо, не надо, государь, – увидят…

Павел.Пусть видят! Я ничего не вижу, не слышу, не чувствую, кроме тебя. Ты осчастливила жизнь мою. Только ты, достойнейшая из женщин, могла влить кроткие чувствования в сердце мое, только при взоре твоем родились в нем добродетели, как цветы рождаются при майском солнце. Я хотел бы здесь, у ног твоих, Анна…

Анна.Ради Бога, ваше величество! Государыня смотрит…

Павел.Аннушка, моя улыбочка, отчего ты такая грустная? О чем думаешь?..

Анна.Я думаю… Ах нет, простите, ваше величество… Я не умею. Я только хотела бы, чтобы все знали вас, как я… Но никто не знает. А я не умею… Глупая, глупая… Простите, я не так…

Павел.Так. Аннушка! (Торжественно, поднимая руку и глаза к небу.) Благодарю, сударыня, благодарю… за эти слова… Знайте, что я, умирая, думать буду о вас!..

Анна.Пáвлушка, миленький…

Павел.Ах, если бы ты знала, как я счастлив, Анна, и как желал бы сделать всех счастливыми! Каждого к сердцу прижать и сказать: чувствуешь ли, что сердце это бьется для тебя? Но оно не билось бы, если бы не Анна… Да нет, я тоже не умею… тоже глупый, как ты… Ну и будем вместе глупыми!..

Нарышкин (тихо указывая на Павла и Анну) . Голубки воркуют!

Головкин.А у княгини-то платье – из алого бархату, точно из царского пурпура.

Голицын.Субретка в пурпуре!

Нарышкин.Будь поумнее, под башмаком бы его держала.

Головкин.И башмаком бы в него кидала, как, помните, Катька Нелидова.

Мария Федоровна и Пален говорят в стороне тихо.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Aber um Gottes willen, mein lieber [15] Но, Господи, Твоя воля, мой дорогой (нем.). Петр Алексеевич, неужели возможно?..

Пален.В России, ваше величество, все возможно. Да вот сами изволите видеть: в «Ведомостях» пишут. (Читает.) «Российский император, желая положить конец войнам, уже одиннадцать лет Европу терзающим, намерен пригласить всех прочих государей на поединке сразиться».

Мария Федоровна.Господи, Господи! На чем же они сражаться будут?

Пален.На мечах или копьях, что ли, как рыцари, бывало, на турнирах.

Мария Федоровна.Рыцари, турниры?.. Aber um Gottes willen, я ничего не понимаю!..

Пален.И я, ваше величество…

Павел (указывая на Марию Федоровну и Палена) . А я знаю, о чем они судачат.

Анна.О чем?

Павел.Да уж знаю. Давай-ка их дразнить.

Анна.Ах, нет, ради Бога! И без того ее величество…

Павел.Надоело мне ее величество! Не в свое дело суется. Мозги куриные. Ей бы не императрицею быть, а институтской мадамой! (Вставая.) Пойдем же.

Анна.Ну, зачем, зачем, Павлушка?..

Павел.А затем, что весело, шалить хочется. Мы ведь с тобой глупенькие, а они умные, как же не подразнить их?

Павел подходит к Марии Федоровне. За ним – Анна.