Дмитрий Мережковский - Сборник Царство Зверя

Из дверей слева – Александр и Константин. Подходят к Марии Федоровне и целуют у нее руку.

Мария Федоровна.Слышали, дети, государь болен?

Константин.Государь болен, а мы под арестом.

Мария Федоровна.Под арестом? За что?

Константин.Бог весть. Сейчас водили в церковь присягать.

Мария Федоровна.Кому? Зачем?

Константин.Государю императору Павлу I. А зачем – неизвестно. Должно быть, усомнились в первой присяге. Только отчего вторая лучше первой – опять неизвестно.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Боже мой, Боже мой, я ничего не понимаю!

Входит Пален.

Пален.И я ничего не понимаю.

Мария Федоровна.Граф! Наконец-то…

Пален.Извините, ваше величество, я к государю.

Мария Федоровна.Нет, нет, постойте, вы нам должны объяснить. Ради Бога…

Пален.Я уже имел честь докладывать вашему величеству: я ничего не понимаю.

Мария Федоровна.Петр Алексеевич, Петр Алексеевич… Я хочу знать, слышите, я хочу знать все… Я вам приказываю… Мы здесь все вместе, одни, и можем обсудить на семейном совете…

Пален.Какой уж тут совет семейный!.. А впрочем, одну минутку, ваше величество. (Говорит в дверь направо.) Поручик Марин, вы? Ну, ладно. Смотрите же, сударь, от дверей ни на шаг, и если кто пройдет, доложить извольте немедленно. (Возвращаясь – к Марии Федоровне.) Итак, вашему величеству угодно?.. (Роджерсону.) Куда вы, господин доктор, подождите, сделайте милость: вы нам нужны, вы нам теперь нужнее, чем кто-либо.

Роджерсон.Даст Бог, все обойдется.

Пален.Кажется, без вас не обойдется.

Мария Федоровна.Да говорите же, говорите, граф, что такое?..

Пален.А то, ваше величество, что надо быть готовым ко всему. Мы объявляем войну пяти-шести европейским державам.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Herr Iesu! [27] Господи Иисусе! (нем.) Пяти – шести…

Пален.Да. Сколько именно, я, признаться, и счет потерял. А когда доложить осмелился, не много ли будет, то ответить изволили: «Сколько бы мух ни жужжало у меня под носом, я их гоню». – Но нам Европы мало, нужно и Азию; поход на Индию…

Мария Федоровна.На Индию!

Пален.Да, по следам Александра Македонского, к священным водам Инда. Двадцать тысяч Донских казаков уже выступило к Оренбургу и далее, по степям неведомым, без обоза, без продовольствия, без дорог и даже без маршрутов. Велено завоевать Индию – и завоюем.

Мария Федоровна.Граф, граф… aber um Gottes willen… что вы говорите? Может ли быть, чтобы мы ничего не знали?

Пален.Я и сам не знал до последней минуты и, чай, многого еще не знаю.

Мария Федоровна.Господи, Господи… что же будет?

Пален.А будет, полагаю, то, что англичане Индию даром отдать не согласятся и пожалуют к нам в гости. Не сегодня-завтра флот их появится у наших берегов и начнет бомбардировать сперва Кронштадт, а потом и Петербург.

Мария Федоровна.Петербург! Herr Iesu!

Пален.Да, и мы погибли – погибла Россия.

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Господи, Господи… что же делать?

Пален.Делать нечего, ваше величество, – погибать, так погибать.

Мария Федоровна и Пален говорят тихо.

Константин (Александру, кивая украдкой на Палена) . Прехитрая бестия!

Александр.А что?

Константин.Разве не видишь, к чему клонит?

Александр.К чему?

Константин.А к тому, что батюшка спятил.

Александр.Что ты, Костя!

Константин.Ну да, а то как же? И знаешь, Саша, ведь, может быть, и вправду… Голова-то у него умная – умнее, пожалуй, всех наших голов, да есть в ней машинка, на одной ниточке держится, – а как порвется эта ниточка – машинка завернется – и капут!

Александр.Страшно…

Константин.Да, страшно… А впрочем, наплевать – все там будем…

Мария Федоровна (тихо Палену) . Как? Как? Повторите.

Пален.Я вижу, говорит, что пора нанести великий удар.

Мария Федоровна.Великий удар? Что ж это значит?

Пален.Не знаю, ваше величество, подумать боюсь…

Мария Федоровна (всплескивая руками) . Ах, понимаю, я теперь все понимаю. Он хочет меня и нас всех… Боже мой! Боже мой!.. Так вот, что значит… «Ежели, говорит, сударыня, вы Екатерина II, то я вам не Петр III». Я тогда не поняла, а теперь… теперь… Да ведь это значит, что я хочу его… Herr Iesu! Это я-то, я… Paulchen, Paulchen!