Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

Зятек вернулся на лодке в Молчаново, вытащил ее на берег, допил оставшуюся водку и отключился. Родственники на нескольких лодках поплыли в протоку, нашли сеть и запутавшееся в ней тело Б. и привезли его в Молчаново.

В то время штатного эксперта в Молчаново не было. Обязанности врача-эксперта в течение многих лет исполнял хирург районной больницы О.И. Баранский и делал это хорошо. В тот день он с группой врачей районной больницы выехал в село Могочино для проведения планового медосмотра. Тем временем родственники обмыли тело Б., одели и повезли на кладбище. Баранский встретил похоронную процессию, возвращаясь из Могочино. Как опытный врач-эксперт, он поинтересовался, что произошло, и узнал, что Б. утонул, а свидетельство о смерти выписал врач-окулист (!) районной больницы на основании наружного осмотра (это допускалось). Баранский предложил родственникам все же исследовать труп, но те категорически отказались. Тело было похоронено.

Позднее выяснилось, что родственники покойного обратились к прокурору района с просьбой разрешить похороны без вскрытия в связи с очевидностью причины смерти. При этом они написали, что никаких претензий иметь не будут. Прокурор разрешил.

Недели через две в районную и областную прокуратуру поступили жалобы гр-ки Н., одной из невесток покойного. В них она писала, что при одевании трупа видела у него на шее несколько колотых ран и уверена, что К. убил тестя и тело специально утопил.

Областная прокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти Б. и назначила эксгумацию трупа. В начале сентября — со дня смерти Б. не прошло и месяца — я приехал в Молчаново. Вместе с О.И. Баранским, работниками местной прокуратуры и милиции мы отправились на кладбище. При эксгумации трупа присутствовали родственники, в том числе и гр-ка Н. После извлечения гроба из могилы мы с О.И. Баранским здесь же, на кладбище, произвели вскрытие трупа. Он сохранился в песчаной почве кладбища очень хорошо, только открытые части тела — лицо и кисти рук — были покрыты плесенью. Признаки гниения были выражены слабо. Раздев труп, мы удалили плесень и тщательно осмотрели все области тела, особенно шею. Никаких повреждений на коже не обнаружили. Я сфотографировал общий вид трупа и прицельно лицо и шею со всех сторон.

Кстати, в отличие от других родственников, которые тяжело переживали происходящее, Н., что называется, «под руку лезла», громогласно обличая предполагаемого убийцу. Зная о ее жалобе, я показал ей, что никаких повреждений, в том числе и колотых, на трупе нет. Она вынуждена была с этим согласиться.

При дальнейшем исследовании трупа были обнаружены неплохо сохранившиеся макроскопические признаки истинного утопления: повышенное содержание жидкости в брюшной и плевральных полостях (признак Моро), бледно-красные кровоизлияния на поверхности легких (пятна Рассказова — Лукомского), отек ложа желчного пузыря и т. п.

Кроме того, после перевязки сосудов сердца при помощи шприца в его полости была введена дистиллированная вода. Затем извлеченную шприцем же из сердца воду поместили в чистые пробирки и закырли резиновыми пробками. После эксгумации в лаборатории районной больницы жидкость центрифугировали при больших оборотах. Осадок нанесли на предметные стекла и рассматривали под микроскопом в затемненном поле зрения. На препаратах были видны многочисленные «блестки» — микроскопические частицы песка, которые при утоплении вместе с водой попадают в кровь через альвеолы легких. Это так называемая проба Корен — Стокиса на псевдопланктон. В то время она использовалась при подозрении на утопление очень широко и считалась достоверно доказательной. В настоящее время эта проба не применяется.

В Томске были проведены лабораторные исследования, которые подтвердили диагноз: утопление. При судебно-химическом исследовании в крови трупа был найден этиловый спирт в концентрации более 6 промилле, что даже с учетом гнилостных изменений говорило о тяжелой степени опьянения. В заключении, переданном в областную прокуратуру, констатировалась указанная причина смерти Б. и отмечалось, что никаких повреждений на трупе не обнаружено. Уголовное дело было прекращено за отсутствием события преступления.

В ноябре того же года гр-ка Н. явилась в морг и вызвала меня. Не стесняясь в выражениях, она заявила, что не согласна с нашим заключением, уверена, что Б. был убит зятем, и будет жаловаться во все инстанции. Мне оставалось только пожелать ей успеха в этом безнадежном предприятии. Больше я ее не видел.