Дмитрий Бакин - Про падение пропадом

Крейг выбрался на палубу, затопленную бурлящей водой. Вода была тяжелой, как мёд, и застревала в шпигатах.

Фрегат медленно разворачивало боком к волне.

— Носом к волне! — заорал Крейг лоцману. — Ты что ослеп, скотина?!

Его сбило с ног и протащило до полуюта.

Когда сверкнула молния, Крейг увидел, что у штурвала никого нет. Ярость сдавила ему горло.

Кое-как он поднялся на полуют. В сапогах хлюпала вода. Цепляясь за бизань-гафель, он достиг штурвала и налёг на него всем телом, поворачивая вправо.

Волна разбилась о корабль.

Сверкнула молния, и Крейга осыпало блестящими конфетти солёных брызг.

Следующая волна была огромной, как царский терем. Захлестнув полуют, она оторвала Крейга и ударила спиной о балку. Он поднялся, но вновь был сбит.

Фрегат разворачивало.

Крейг сорвал с пояса короткую веревку и добрался до штурвала. Правую руку он быстро привязал к штурвальному колесу и затянул узлы зубами. Волны выбивали палубу из-под ног, но оторвать его от штурвала уже не могли.

Ураган сломал бизань-мачту легко, как смычок. Она треснула у самого основания и рухнула на штирборт. Матросы столкнули её за борт.

На вершинах мачт вспыхивали желтые огни святого Эльма.

Небо было покрыто трещинами молний, как старая стена.

Гребни волн бросали на мачты белую фату пены, которую тут же срывал и уносил ветер.

Продолжался шторм.

Ветер изменился на северо-восточный, и корабль относило на юго-запад.

Уцелела только одна шлюпка.

Лоцман и семеро матросов были смыты за борт.

Остальные молились.

День седьмой

Ветер потерял силу. Волны были большими, но пологими.

На «Мэриголд» подняли паруса. Судно легло на бакштаг и шло на юго-восток.

Ничего не изменилось.

День восьмой

Фрегат Фрэнсиса Крейга догнал «Плутон» Батлера и «Юдифь» Уильяма Прайса. Они увидели на горизонте «Мэриголд» и замедлили ход. «Плутон» почти не пострадал. «Юдифь» дала течь, но ничего страшного не было. На ходу матросы, как могли, починили такелаж.

День девятый

Волны улеглись. На «Мэрилголд» прибыли Батлер и Прайс.

Батлер был серым от усталости, а Прайс заговаривался и не мог сказать толком, знает ли он, что случилось с Уолфетом.

Батлер сказал, что у него почти не осталось питьевой воды и хорошо бы зайти на остров Гомера пополнить запасы.

Крейг согласился.

День десятый

Ветер менялся по несколько раз на день.

Погода прояснялась два раза и то ненадолго.

День одиннадцатый

Корабли подошли к острову Гомера и стали на якорь в кабельтове от берега. Пустые бочки наполнили водой и доставили на корабли.

День двенадцатый

Команды занимались починкой кораблей.

Крейг и Батлер пьянствовали на борту «Мэриголд». Эдгар Ллойд наотрез отказался. После того, как стукнулся затылком, он стал немного ненормальным, и они оставили его в покое.

День триннадцатый

Авральные работы были закончены. Взяли курс на юго-восток.

В Хэптон-Корт прибыл испанский посол с официальным документом, подписанным министром иностранных дел Испании. В документе заявлялся протест по поводу нахождения в испанских водах Средиземного моря английской эскадры под командованием капитана первого ранга Фрэнсиса Крейга, а также требование об изъятии капёрского свидетельства, согласно которому любые действия командира эскадры против Испании призваны считаться законными.

Малочисленные регулярные части английских сухопутных войск, которые были размещены на территории Франции, недалеко от испанской границы, были незамедлительно отозваны.

К берегам Франции направили эскадру линейных кораблей под командованием Фрэнсиса Крейга, с тем, чтобы переправить английских солдат в Англию.

3 ноября английские части вышли из Баньер-де-Люшон и форсированным маршем двинулись в сторону Бойона, где десятью милями южнее русла Одура их ждали корабли эскадры.

На четвёртые сутки перешли Верхние Пиринеи. Дальше двигались быстрее. Кавалерийское подразделение майора Мэллорда шло в авангарде. Сам майор Мэллорд месяц назад был ранен в обе ноги недалеко от Сальен-де-Гальело. Его несли на носилках пехотинцы, меняясь через каждую милю.

За кавалерами ехали старшие офицеры и генерал Стивен Джексон. Потом шли пехотинцы.

На шестые сутки вышли на широкую грунтовую дорогу.

Колонна пехотинцев растянулась на несколько миль.

На девятые сутки пошёл дождь. Грунтовую дорогу размыло. Поскользнувшись, солдаты падали в грязь и, ругаясь, вставали, облепленные красноватой скользкой глиной. Под одним из офицеров поскользнулась лошадь и тяжело упала вместе с седоком.