Дун Си - Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси [антология]

И помахал им рукой, словно герой, прикрывающий отступление боевых товарищей.

Я думал, они притворно начнут уговаривать меня, и никак не ожидал, что все трое, переглянувшись, послушно зашагают прочь. Лао Лань, уходя, сменил батарейки, дал мне еще ни разу не использованные и протянул громкоговоритель со словами:

— Возьми, может, пригодится.

Но я чувствовал, что теперь мне громкоговоритель уже ни к чему. Препираться с Лань Юэцзяо уже лень, я намеревался взломать дверь, забрать ценные вещи, а потом уже в деревне ждать, пока она явится за ними. Но верну я их не сразу, а после того, как ей сделают операцию в пункте по планированию рождаемости.

Вскоре все трое скрылись из виду. Я знал, что скорее всего они ушли недалеко, наверняка, как Лань Юэцзяо, притаились где-то поблизости и в нужный мне момент тотчас появятся. Потом я понял, что ошибался: когда я в одиночку маялся у дома Лань Юэцзяо, они давно шагали по дороге обратно в деревню, по сути, сбежали от меня, как от чумного, потому что я был уже не член рабочей группы, а хулиган, готовящийся вломиться в чужой дом. Если местные изобьют меня до смерти, никто не появится даже глянуть на это.

И я принялся за дело. Пять булыжников извел, пока взломал дверь. А потом аж рот раскрыл от удивления. Две кровати, на них драная одежонка, даже москитных сеток нет. И чтобы уберечь эти две кровати, поставлена солидная дверь, на которую я извел целых пять каменюк! Потом до меня все же дошло, что Лань Юэцзяо солидную дверь поставила не из-за кроватей, а чтобы иметь возможность раз за разом превышать рождаемость. Войдя в дом и посмотрев на постели, я стал гадать, на которой она спит с мужем. Так и не догадавшись, попросту обломал все восемь ножек у обеих. В отличие от двери кровати в доме Лань Юэцзяо еле держались и тут же обрушились на пол, став похожими на «низкие кровати», на которые кладут мертвецов. В наших краях, когда человек умирает, домашние отпиливают ножки у кровати и кладут тело на нее, чтобы мертвец принимал энергию земли и, набравшись сил, пускался в путь. Такие кровати мы называем «низкими».

Больше в доме Лань Юэцзяо не было смысла задерживаться, потому что не было вообще ничего, что стоило бы унести. Я подошел к очагу, над которым еще курился дымок, заглянул в котел: кукурузная каша, да такая жиденькая, что можно смотреться в нее, как в зеркало. «Это на таких харчах Лань Юэцзяо с мужем еще и постоянно рождаемость превышают? — размышлял я. — Если они сейчас, осенью, на таком жидком вареве держатся, что говорить о зиме? Должно быть, траву жуют». Вспомнилось, какой мне ее описывали: мол, с ребенком на руках босиком в горы убегает. Если эта травоядная Лань Юэцзяо способна еще и детей рожать, то, надо полагать, уминает она ее со смаком.

И тут я услышал мычание. Поначалу не поверил, что в доме Лань Юэцзяо можно услышать такое, думал — померещилось при мысли о том, как она уминает траву. Но мычание донеслось еще и еще раз, и меня охватила радость:

— У нее скотина есть!

И словно человек, измученный жаждой и вдруг увидевший воду, я устремился на этот звук.

Вот уведу у Лань Юэцзяо корову, и тогда не я буду искать ее, а она меня. И план работы нашей группы будет перевыполнен.

Оказалось, что это буйволенок с пепельно-черной шерсткой, маленький, не старше полугода, такие рядом с мамкой пасутся на горном склоне. А этот один-одинешенек, бедолага, единственная живность в доме Лань Юэцзяо. Но я уже ни о чем особенно не переживал. На взмокшем теле тонким слоем выступила соль. Надо торопиться уводить буйволенка. Дождусь, когда за ним явится Лань Юэцзяо, прыгну в речку и смою весь пот.

Буйволенок еще без кольца в носу, надо продеть перед тем, как вести. Нашел кусок стальной проволоки, заострил конец камнем, потом принял «стойку всадника», расставив ноги на ширине плеч, чтобы в этой боевой позиции сразиться с чернышом. Ведь продевать проволоку через нос больно, да еще как! Теленок маленький, глупый, ему тигр не страшен, а я и подавно! Сбить меня с ног для него пара пустяков. Проволока у меня в руке слегка подрагивала.

А он взял и улегся у моих ног — понял, что я собираюсь сделать. После легкого тычка проволока с негромким хрустом проткнула тонкую, как шелковая бумага, перегородку между ноздрями, сил прикладывать почти не пришлось. Из носа теленка закапала кровь. (Она капала, не переставая, всю дорогу до деревни. Потом Лань Юэцзяо нашла его именно по этим следам.) Я быстро согнул проволоку в кольцо, затем снял веревку с одной из корзин в доме, закрепил на кольце, похлопал черныша, он поднялся и вышел вслед за мной. В ответ на его мычание я крепко ухватил веревку и зашагал впереди, как хозяин.