Дун Си - Переломленная судьба

По словам Лю Цзиньпина, это произошло само собой. Заработную плату задерживают на каждой стройплощадке, с ним такое уже случалось пять раз, и когда у него не оставалось денег даже на пампушку, он шел прямиком к начальникам и угрожал им кулаком и палкой. Те изначально были неправы, поэтому стоило взять их за горло, как они начинали возмещать задолженности по зарплате. Поначалу Лю Цзяньпин прятался за других и ему перепадали лишь крохи, но спустя пару таких походов он осмелел. Почему он осмелел? Да потому что понял, что за убийство платят жизнью, а долги подлежат возврату, сотни лет народ живет по этим правилам. Так на каком основании тот, кому задолжали, вдруг должен бояться должника? Чем больше Лю Цзяньпин говорил, тем больше распалялся, словно сжимал в руках ключ от успеха. Ван Чанчи пришлось посмотреть на него другими глазами. В тот же вечер он составил доверенность, а на следующий день вместе с Лю Цзяньпином сходил в больницу за справкой об импотенции. Заполучив эти две бумаги, Лю Цзяньпин исчез со стройплощадки, сказав, что отправился на большое дело. Ван Чанчи все так же продолжал ходить на работу, но только теперь из рук у него то и дело валились на землю, рассыпаясь в крошку, кирпичи, да и стены выходили не такими ровными, и работал он все медленнее, смутно предчувствуя приближение беды.

В результате его вызвал к себе в кабинет подрядчик Ань и сказал, чтобы Ван Чанчи или прекратил свои фокусы, или убрался вон. От испуга у Ван Чанчи обмякли ноги, и он обмочился. Подрядчик Ань, глядя на низ его трепещущих штанин, сказал:

— Раз у тебя нет смелости, зачем вообще взялся за такое дело?

— Моей жене скоро рожать, ей даже на роддом не хватит, а ведь ребенка потом еще и кормить чем-то нужно, — ответил Ван Чанчи.

— Разве недавно тебе не возместили двадцать тысяч?

— Я все отдал родителям.

— Это не значит, что теперь можно заниматься шантажом.

— Думаете, что двадцать тысяч компенсируют мою импотенцию?

— А кто сказал, что ты импотент?

— Врач, — ответил Ван Чанчи, доставая копию справки.

Подрядчик Ань взглянул на бумагу и вызвал из соседней комнаты свою секретаршу Жунжун.

— Прощупай-ка его своей рукой, мне надо убедиться, настоящий он импотент или нет.

Жунжун была землячкой подрядчика Аня, а также его любовницей. Услышав от него такую просьбу, она тут же залилась краской.

— Ты сделаешь это или нет? — спросил Ань.

Жунжун отрицательно покачала головой.

— В таком случае завтра же можешь проваливать. Ты тут ешь и живешь за мой счет, а в критический момент отказываешь боссу в проведении экспертизы. Ты вообще хочешь еще здесь работать?

Жунжун резко выдохнула, словно хотела избавиться от стыда. Она взяла новые перчатки, но едва собралась их надеть, как Ань отобрал перчатки и сказал:

— Если дрочить в перчатках, то ни у кого не встанет.

Жунжун снова резко выдохнула, словно хотела избавиться от стыда, и подошла к Ван Чанчи. Тот чувствовал себя еще ужаснее, чем она. Двумя руками он прикрыл свою ширинку, трясясь от страха.

— Раз ты так боишься, — заключил Ань, — значит, никакой ты не импотент.

— Врачи меня уже проверяли, — ответил Ван Чанчи.

— Да брось, в наше время такую справку можно приобрести за пачку сигарет. Кто тебе поверит?

— Раз не веришь, проверяй!

С этими словами Ван Чанчи расстегнул ширинку. Жунжун потянулась туда руками. Ван Чанчи, отстранившись, спросил:

— Ты действительно сделаешь это? Мы ведь тут все из деревенских, неужели вы не можете проявить хотя бы каплю сочувствия?

— А кто установил такое правило, что все деревенские должны сочувствовать друг другу? — спросил Ань.

Когда Жунжун уже приготовилась рывком стащить с Ван Чанчи штаны, тот в последнюю секунду не дал ей этого сделать. Тогда Жунжун протиснула свою руку прямиком внутрь ширинки. Ван Чанчи истошно заорал, словно был на пороге смерти, словно в его штаны неожиданно залезла мышь. Эта мышь оказалась горячей, она стала метаться по его причинному месту вверх-вниз. Ван Чанчи был полон желания ощутить твердость, но сил на твердость у него не хватало. Он стыдливо повесил голову и сказал:

— Ань, если когда-нибудь я тебя убью, то знай — ты сам напросился.

Жунжун, сделав свое дело, вытащила руку обратно. Ань вопросительно уставился на нее. Она отрицательно покачала головой и направилась к раковине, где зачерпнула горсть стирального порошка. Пока она тщательно терла свои руки, вся раковина наполнилась пеной. Но сколько бы ни было пены, ей все равно казалось, что руки у нее все еще грязные. Тогда она зачерпнула еще одну пригоршню порошка, словно хотела стереть верхний слой кожи, чтобы почувствовать себя чистой. Ван Чанчи застегнул свои штаны и, не в силах вынести позора, подошел вплотную к подрядчику Аню и замахнулся для пощечины. Но в самый последний момент он включил кнопку «стоп» и пошел на попятную. Он еще никогда никого не бил, и сейчас у него не хватило на это смелости.