Михаил Белозёров - На высоте птичьего полёта

И вопрос повис, что говорится, в воздухе, пока Андрей Годунцов пытался сглотнуть слюну.

— Ты знаешь, это часть моего бизнеса, и я хотел бы сам разобраться! — вспыхнул Андрей Годунцов.

Ему было неприятно, но он вынужден был давать объяснения. Я присмотрелся: он походил на ашкенази — белобрысого еврея с кудрями и со светлыми глазами. Такие изредка встречаются, сами евреи считают их отщепенцами, и даже группа крови у них совсем не четвёртая, а какая-то другая, крайне экзотическая.

— Ты три месяца тянул резину. Я честно ждала твоей реакции. Или думаешь, я ничего не знаю?! Я знаю всё, что здесь происходит! — Алла Потёмкина многозначительно показала на стены, имея в виду фирму и её уши.

— Это не такой большой срок, — пошёл на попятную Андрей Годунцов. — Уверяю тебя.

Судя по форме носа с бугорком, он легко выходил из себя, но также легко перегорал, особенно в разговоре с сильным оппонентом.

— А сколько ты хотел?! Полгода? Год?! Скажи, я потерплю, и учредители тоже потерпят! Разговор закончен! Приходько идёт под суд!

Андрей Годунцов побелел так, что стал похожим на лист бумаги:

— Этого нельзя делать! Приходько нужно оставить на месте. Я компенсирую недостачу и согласен всю вину взять на себя!

Я стал догадываться: ведь если Приходько убрать, то новый человек всё поймёт, и затея со складом и параллельной структурой полетит в тартарары, и тогда уже Годунцову несдобровать.

— Хорошо, поговорим, — согласилась Алла Потёмкина.

— Один на один! — выставил условие Андрей Годунцов, оглянувшись на нас, как старый, полинявший волк.

— Все свободны до завтрашнего утра, — сказала Алла Потёмкина, на мгновение задержала взгляд на мне, и я понял, что она хотела мне что-то сказать, но не сказала.

Может быть, она сегодня хотела пойти со мной в ресторан? — распушил я хвост, что тогда делать с Инной-жеребёнком?

— Андрей, а ещё ты мне вернёшь упущенную выгоду! — Услышал я, выходя последним и понял, что палец ей в рот не клади.

Не успел я покинуть её кабинет, где объявилась Инна-жеребёнок:

— Я освободилась! — радостно прокричала она из айфона так, что Радий Каранда, удаляющийся на свой этаж, с любопытством оглянулся.

— Иди, идя… — махнул я рукой.

Он удивлённо покачал головой и пошёл к себе. Надо было, конечно, переговорить с ним о сложившейся обстановке, но времени не было.

— Пойдём на Валессу Азиз? — снова пропищала жеребёнок.

И я представил её лицо в обрамлении копны русых волос, и радостные изумрудные глаза, которые ждали меня где-то там, в большой, шумном городе, полный удовольствия и неизвестности.

— На кого?

Офисный коридор был пуст, я мог разговаривать без утайки.

— Её все знают! — гневно заверила меня жеребёнок из мобильника.

— Я не знаю, — признался я.

— Американская певица!

В её нотках прозвучало нетерпение молодости, она уже грызла свои золотые ноготки и отплёвывалась с досады.

— Негритянка? — я не хотел так быстро сдаваться.

— Р-р-р… — зарычала она тихонько.

— Не люблю негритянок, — сказал я.

Мне, действительно, не хотелось слушать ни американские блюзы, ни африканские «там-тамы». Сегодня я был сыт жизнью по горло. Я мечтал выпить водки и уснуть в объятьях жеребёнка, как в колыбели. Наверное, это, действительно, была старость, политая мудростью.

— Ты что! — с возмущением зашипела жеребёнок, напомнив мне моё место под солнцем.

Мне пришло прикрыть динамик рукой.

— Она русская! Белая! Родилась в Москве, но живёт в США!

Её негодованию не было предела; я выглядел столетним пнём, не понимающим политического момента: новое поколение колбасников выбирает там, где теплее, сытнее и мягче.

— А-а-а… — сказал я, чтобы она только успокоилась.

— Иногда приезжает на гастроли, — добавила жеребёнок, выпуская пары.

— Хоть что-то приличное? — почти уступил я.

— Тебе понравится, — холодно пообещала жеребёнок и мгновенно разлюбила меня.

— Минутку! — всполошился я, заскочил к себе в кабинет и оделся, изгаляясь, чтобы не оторваться от телефона.

Не знаю почему, но мне нравился её голос, он дарил надежду в жизни, и я в очередной раз поддался искушению надеждой на благополучный исход мероприятия под названием жизнь.

— Я тебя обожаю! — опять закричала жеребёнок. — Ты берёшь такси, подхватываешь меня у магазина, и мы летим на Ленинградский, в «Ярь».

— Куда?.. — переспросил я, дразня её, как дразнят щенка куском колбасы.

— Ресторан «Ярь»! — гневно повторила она и, должно быть, швырнула айфон в стену, потому что в динамике раздались скрежещущие звуки.