Пал Сабо - Пядь земли

Со страхом шел к правлению Лайош Ямбор. Записка та, с адресом, так и стояла у него перед глазами… Да нет, не может быть… При чем тут Шара Кери? Да такая молодая, красивая барыня ни в жизнь не согласится в какую-то паршивую деревню пойти… А потом: этот самый Мезётур — ведь он черт-те где находится!.. Где-то далеко. Чуть ли не в Америке… Ну а чтобы уж наверняка не промахнуться, Ямбор спешно начал агитировать за Ставичиху, которая вчера вечером как раз к ним заходила. Хоть и не занималась последнее время она повитушеством из-за сестры, да ведь если жалованье месячное, пенсия, так она, пожалуй, не ниже будет рангом, чем сестра.

— Зачем нам кормить чужую повитуху, правда, господин Бондар? — говорит Ямбор в коридоре правления.

— Правда, правда, — соглашается старый Бондар, но не останавливается. Идет себе спокойно в комнату, где уже собираются члены правления.

Секретарь открывает заседание, все как полагается; потом зачитывает список претенденток. И почти в самом начале, под номером три, идет:

— Шара Кери, дипломированная акушерка, Мезётур. Вдова. Тридцати двух лет. Католического вероисповедания… — но не успевает договорить секретарь: четвертый выборный, Лайош Ямбор, вскакивает как ошпаренный и вопит с вытаращенными глазами:

— Не надо ее! Не надо ее! Дальше читайте, дальше… — весь трясется Ямбор; то бледнеет, как покойник, то краснеет, как вареный рак. Секретарь удивленно очки на лоб подымает. «Подождите, — говорит, — господин выборный. Я еще не кончил… Тут еще данные всякие о ней…»

— Да я ничего… Кончайте, пожалуйста. Да только при чем тут Шара Кери? И еще — Мезётур? При чем? — размахивает Ямбор руками, будто паутину хочет с потолка смахнуть.

— Ну, как хотите, — пожимает плечами секретарь, — мне все равно. Значит, номер четыре…

Так бы оно и прошло, да только после свадьбы Ференца Жирного Тота Янош Багди терпеть не может Лайоша Ямбора. Не потому, что оба они на этой свадьбе в дураках остались, то есть… словом, не только потому. Просто очень уж хорошо узнал тогда Багди этого Ямбора. Насмотрелся на него вдоволь… А еще больше невзлюбил он его с тех пор, как Ямбор с помощью шуринов в выборные пролез. И этот недоделанный еще думает, что теперь в правлении все будет, как он хочет? Ну, он ужо собьет с него спесь…

— Не стоит дальше читать, господин секретарь. Подойдет нам и эта… как бишь ее?.. Шара Кери, — и тоже рукой воздух режет. Всей ладонью. Эта ладонь и прихлопнула надежды Лайоша Ямбора. Будто муху…

Но как же долг-то, три шестьдесят? И обман с билетом, и позор?.. Все теперь откроется; выходит, напрасно старались два его шурина…

— Да неужто мы католичку выберем? — вопит Ямбор отчаянно и смотрит на остальных. Будто сказать хочет: берегитесь, мол, люди добрые, окажется в деревне католичка — и рухнет наша церковь. Да помалкивают остальные. Они-то хорошо знают, что их церковь еще долго будет стоять.

— Прошу прощения, а почему бы и нет? В кои-то веки будет в деревне одна католичка. Не так ли, господин Бондар? — оборачивается Янош Багди к своему соседу, который тоже человек уважаемый. И состоятельный. И к тому же не помнит, видел ли когда-нибудь живого католика.

— Ваша правда, господин Багди. Ваша правда, — отвечает Бондар.

Нечего больше сказать Ямбору. Лишь глядит умоляюще на секретаря. А тот заботится, чтобы правила были соблюдены:

— Можем, конечно, и Шару Кери выбрать. Да все ж прочтем список до конца, — и шелестит бумагой.

Авторитет — такая штука, которая или есть у человека, или нет. У Яноша Багди авторитет есть. И пусть кто-нибудь против этого возразит.

— Зачем тратить время попусту, господин секретарь? — веско говорит Янош Багди и снова рубит воздух ладонью. Во второй раз.

Ямбор еще что-то пытается сказать, открывает рот — но лишь блеет нечленораздельно, по-козлиному. А остальным в высшей степени наплевать, какую акушерку выбрать, — раз Янош Багди Шару Кери хочет, пусть будет Шара Кери. На том и остановились.

Жалованье новой повитухе следует восемьдесят пенгё в месяц да еще жилье. Да за каждого новорожденного будет получать она двенадцать пенгё. Кроме тех случаев, когда семья уж совсем бедная. У этих она бесплатно будет принимать.

Шара Кери так никогда и не узнала, как удалось ей получить должность повитухи. Да и не собиралась она ломать над этим голову. В середине апреля приехала она в деревню, красивая, принаряженная. Привезла с собой две сумки и узел. Обошла дом, двор, сад; в прошлом году здесь жил помощник секретаря. Купила себе кушетку (Жига Цебе, рассыльный в правлении, куршеткой ее называл), два плетеных кресла да круглый столик. Попросила в кооперативе два ящика из-под сахара и соорудила из них что-то вроде шкафчика. Легла на кушетку, руки заложила за голову и стала смотреть в потолок.