Пал Сабо - Пядь земли

Через несколько минут никого нет в корчме. Господин Крепс торопливо запирает дверь, перекладину ставит.

— Ну и дела-а… — говорит кто-то из землекопов.

— Сдачи корчмарь не дал! — кричит другой.

— Это я-то — вор? — снова вопит маленький мужичонка, и глаза его наливаются кровью. Ведь что такое шкалик? Тьфу! Разве это воровство, если их там видимо-невидимо… Будто теперь только пронял его по-настоящему стыд. И идет он пошатываясь, будто нестерпимый груз давит ему на плечи или будто пьян он в стельку… направляется к своей тачке. Развязывает инструмент. Хватает заступ и — через канаву, обратно к корчме.

— Закрыли они, кум. Теперь нам с ними не разговаривать по душам… — пробует образумить его белобрысый.

— Да я… я с самим господом богом разговаривать буду, если надо… — спокойно, расчетливо начинает выламывать двери.

Однако с такими дверьми справиться непросто: изнутри окованы они железными полосами. Разве что богатырь какой-нибудь смог бы своей палицей разнести их вдребезги. А не такой хилый мужичонка… Правда, и мужичонка не так прост, как кажется: нашел-таки способ. Раз дверь нельзя сломать, за стену принялся. И вот заступ стучит по стене рядом с дверьми.

Стена — кирпичная, на кирпиче — глина; от времени высохла глина, растрескалась. Рассыпается в пыль. Стукнет мужичонка — и кусок, величиной с ладонь, отскакивает. От каждого удара содрогается корчма.

Отец с дочерьми переглядываются испуганно. Сотрясаются стены, звенят бутылки на полках, сквозь щели в потолке сыплется пыль…

Бывает, что тянется день, тянется и никак не закончится. Вот так получилось и сегодня.

Хоть и позакрывали полицейские все корчмы, а мужики все ж не расходятся, стоят на улицах, шумят, руками машут.

Многие только что с полей вернулись, с виноградников — гусениц с лозы обирали (то и дело читают по деревням распоряжения, чтобы каждый хозяин гусениц уничтожал), не торопятся домой.

Полицейские расхаживают по улицам; перья колышутся у них на шляпах, ремни скрипят; мужики уже издали шапки перед ними снимают. Почему и не снять? Полицейские — служивые люди. Они ведь не виноваты, что надо приказ выполнять.

— По домам расходись, по домам! — выкрикивают они.

— Идем мы, идем, господин унтер. Как не идти. Кто же это домой идти не хочет… — отвечает Имре Вад, да так смиренно, так послушно. Смеются мужики. Смотрят на полицейских глазами невинными, как у новорожденных.

Полицейские, постояв немного в нерешительности, идут дальше. Теперь вроде с околицы доносится какой-то шум.

Едва дойдя до угла, лицом к лицу сталкиваются они с землекопами. Впереди, как и прежде, пожилой мужик, за ним вереницей — остальные. Полицейские останавливаются, а землекопы проходят мимо них равнодушно, будто мимо телеграфных столбов.

Пришли, стало быть, сторонние землекопы. Больше будет теперь беспорядков — больше забот у полицейских.

Идет патруль дальше.

Господин Крепс только что открыл дверь лавки, тут и полицейские подошли. Створка двери почти прикрыла развороченное место на стене. Да не настолько, чтобы полицейский глаз ничего не заметил.

— Какие новости, господин Крепс?

— Новости, господин унтер? Никаких особенных новостей… — останавливается Крепс в дверях лавки.

— Лавку тоже решили закрыть? — перешагивает унтер через канаву.

— Закрыл. Землекопы тут проходили…

— Так-так. А ну, посмотрим… — заглядывает он за створку. — Это что за дыра? — показывает унтер сапогом на оголившиеся кирпичи.

— Это-то? А, не спрашивайте. Завтра заделаю.

— А все-таки?..

— О, да что там…

Но тут Серена выскакивает вперед и перебивает отца. Еще бы: такой случай отомстить этим мужикам.

— Землекопы чужие разломали, они ворваться к нам хотели, нас хотели убить!

— Заткнись! — рявкает на нее господин Крепс. Да поздно. Теперь хочешь не хочешь, надо рассказывать. Он им вина не давал, избави бог, он даже в лавку-то их не хотел пускать, от этого все и вышло… Словом, запутался господин Крепс. И дернуло ж эту девку вылезти! Никак не может усвоить, что полезно для дела, что вредно… Полезно, чтобы землекопы и в другой раз сюда заходили. Если нынче он с ними не по-хорошему расстался, так это ничего, можно пережить. А теперь вот пойдет: Протоколы, допросы, то, се… морока, словом.

— Мы скоро вернемся, — говорят полицейские и уходят.

А местные жители, можно сказать, все на улице: стоят разинув рты, глазеют на землекопов. Нечасто случается увидеть столько чужих за один раз… Смотрят на них деревенские, как на людей, которым больше повезло в жизни. Вишь, им достался главный подряд на строительстве пруда, хоть и меньше их, чем деревенских, что стоят теперь по обеим сторонам улицы, вдоль заборов, как вдоль крепостных стен, и глядят на нашествие.