Алексей Сальников - Опосредованно [журнальный вариант]

— Да без тебя тошно. И без чернил, — отпихнул стишки Ирин отец. — Эта не приехала. Этот приехал, чтобы побыстрее смотаться. Эта вон курит че-то, пишет еще.

— Да че она там пишет, — отвечал Михаил, махнув рукой на Лену.

При этом успел уже успел коротко завалиться на один бок, чтобы спрятать листочки в сомнительный и ненадежный задний кармашек своих треников, выглядело это для Лены как подтирание. Кажется, Михаил сделал так, чтобы это походило на подтирание, потому что смотрел он Лену в этот момент почему-то с издевкой. Не исключалась возможность, что он невольно увидел несколько фильмов про кунг-фу и теперь разыгрывал из себя седого учителя какой-нибудь школы, которые поначалу игнорируют гордость ученика.

— Она на один прием напирает, — сказал Михаил. — Даже видно, как это все сделано. Вот понравилось ей созвучие, спотыкание между словами, где согласных много, и пошло-поехало через весь текст.

Михаил кинул на Лену взгляд:

— В остальных так же? На чем-нибудь одном замешано?

Лена не успела кивнуть, потому что за нее вступился отец Иры.

— У тебя не так, — сказал он иронично. — Сравнение через сравнение раньше было, сейчас-то что-нибудь поменялось?

— Смотря что за сравнение считать, — заметно вспыхнув и во время этой краткой вспышки будто помолодев лет на двадцать, быстро заметил Михаил.

— Ну вот эти вот все твои летние вещи… — отец Ирины завертел в воздухе рукой, будто силясь припомнить.

— Сравнение и есть кровь стишка, — горячо воскликнул Михаил, затем, когда увидел, что отец Иры поморщился от того, что говорил Михаил слишком громко, и могли их услышать не только за столом, убавил громкость. — Перекладывание свойств одной вещи на другую, поиск их сходства в самых неожиданных местах. Без этого ни одна шестереночка там с места не сдвинется, пока не найдется какое-нибудь сравнение, ничего не работает. Притом сравнение сравнению рознь, это же не только то, что разделяется словами «будто», «как», «словно», другие вещи есть, которые позволяют вот это вот делать. Ты раньше, может, и не замечал их вовсе, когда читал. И через звук тоже можно сопоставлять предметы. И через положение их в строке. И как только нельзя. Да, вообще, нет для стишка слова «нельзя», в этом-то прикол их и есть.

Лена знала это и без него, так что Михаил зря старался. Она просто не понимала, как можно впихнуть в стишок так много всего, да чтобы это еще и работало.

— А у нее не только это, — продолжил объяснять Михаил, — она не дает стишку свободу, он у нее больше про нее саму и есть, про ее какое-то переживание. Любовь какую-то неразделенную, которую она и разделять не собирается, так я понял. Это прямо видно, прямо прет из нее.

Настал черед вспыхивать уже Лене, только если Михаил быстро покраснел и быстро остыл, да и покраснел-то он не особенно заметно, поскольку лицо у него и так было красное, румянец Лены сначала медленно охватил ее лицо, а затем стал сползать с лица отдельными фрагментами — по крайней мере, так это она ощутила. Лена захотела встать и уйти, однако поняла, что опьянение не позволит ей сделать это эффектно, а получится, скорее, забавно, посему она сдержала себя.

— Вообще, об этом нужно много и долго говорить, — сказал Михаил. — И не здесь, а где-нибудь в более укромном месте. Дома у меня, например.

Отец Иры хмыкнул, как подпрыгнул.

— Именно ПОГОВОРИТЬ, — неожиданно озлобился Михаил.

— Да я не об этом, — сказал отец Иры. — Сейчас я Ленку с тобой не отпущу, хоть ты тут изойди. А так она тебя ловить будет до осени. Да и не об этом я тоже. Она не в Олега ли втюрилась? Нашла тоже. Ему бы на мамке жениться, вооот была бы парочка, не разлей вода, бля.

Отец Иры оказался прав. Не насчет своего сына и своей жены, конечно, а насчет того, что Михаила трудно будет поймать для разговора. Лена довольно быстро махнула рукой на попытки вытянуть местного стихотворца из компашек, пьющих там и сям. Лена научилась находить их по вороньим громким возгласам. Михаил только отмахивался от нее, а порой делал вид, что не узнает. Его можно было понять: не каждый день на тебя наседает девица с просьбой научить ее правильно изготавливать наркоту. Но для Лены это была не только попытка получить знание, которое сделало бы ее стишки более забористыми. Она подозревала, что знакомых изготовителей стишков было не так уж много, ей хотелось общества такого же, как она, как бы живого Блока, возможность поговорить с тем, кто интересовался тем же, что и она. Уж наверняка знакомства самого Михаила в среде литрадельцев были очень обширны, чтобы не испытывать недостатка в общении подобного рода. Но Михаил продолжал отмахиваться, не замечать, не открывал дверь своей квартиры, когда Лена решалась-таки прийти и позвонить.