Александр Проханов - Певец боевых колесниц [сборник]

Находился ли Подкопаев в шумной компании, или ужинал с женщиной, или заходил в церковь, или один в сумерках лежал на тахте, слушая музыку, – роман не оставлял его. Был предчувствием, предвкушением, сладостным ожиданием тихой волны, рожденной бог весть в каких высях. Эта волна коснется его, и в нем что-то чутко и упоительно дрогнет. Зачатие состоится.

Подкопаев был приглашен на увеселительное торжество – рождение политической партии нового толка. В этой партии политика мешалась с эротикой, развлечениями, что позволяло одолеть унылых и тяжеловесных партийцев прежнего образца. От них устало общество, устала молодежь, как устала она от засидевшегося в Кремле Президента.

Мероприятие, участником которого оказался Подкопаев, именовалось «Политическая свадьба». Сочетались политическим браком модная телеведущая Камила Вовчек и изысканный музыкальный критик Лаврентий Бак. Свадьба проходила в гостинице. Были сняты апартаменты, расставлены столики. Работал бар. Приглашены были популярные журналисты, писатели, актеры, фрондирующие политики, все острословы, забавники и проказники. Многие из гостей были уже подшофе.

Мерцали вспышки аппаратов, тихо, с медовой сладостью играл саксофон.

– Дорогие гости! – Камила Вовчек держала маленький серебряный микрофон. – Мой избранник Лаврентий после долгих ухаживаний сделал мне предложение создать политическую семью и наплодить политических детей. Веселых хулиганов, которые, наконец, изменят кислый облик современной России. Мы придем к власти не через «оранжевую революцию» и майдан, не через дворцовый переворот и пресловутую золотую табакерку. Мы устроим всероссийский рок-концерт, и в Кремль попадут самые лучшие танцоры, певцы, острословы, трубадуры и любовники. Мы проведем нашу избирательную кампанию в ночных клубах и на великосветских яхтах. Мы будем появляться на митингах в бикини, а на каждом избирательном бюллетене будет отпечаток моей красной губной помады!

Камила Вовчек была в той сочной женской поре, которая влечет мужчин. В глубоком вырезе красного платья белела свежая грудь. Сквозь разрез на бедре упитанная нога, лишенная стройности, но исполненная неотразимой привлекательности, тешила мужские взоры. Ее ухоженное лицо с крупным носом, сочными губами и сияющими зелеными глазами было знакомо всем по бесчисленным телепередачам, красовалось на обложках глянцевых журналов, сводило с ума провинциальных юношей, некоторые из которых расставались с жизнью из-за неразделенной любви. Она побывала любовницей алюминиевого магната, пожила на вилле чеченского миллиардера. Говорили, к ней был неравнодушен пресс-секретарь Президента Лынцов. Ей наскучили гламурные приключения, и она решила заняться политикой, превратив ее в увлекательное шоу.

Камила передала микрофон своему политическому суженому Лаврентию Баку.

– Вы знаете, что лечь в политическую постель с Камилой – это большая честь для меня. – Лаврентий Бак был худ, по-осиному узок в талии. Лицо его было коричневого древесного цвета, и казалось, на нем проступает фиолетовая плесень, признак начавшегося тления. На нем был шелковый артистический бант, на длинном пальце с лакированным ногтем сиял перстень. Глаза черные, как шмели, жужжали. – Не всякий, кто ляжет в постель к Камиле Вовчек, сможет из нее подняться. Но я решил рискнуть. Стены древнего Иерихона упали не от бомбардировок и стенобитных машин, они пали от пения труб. Мы принесем к кремлевским стенам тысячу саксофонов, и лучшие саксофонисты сыграют рапсодию «Пошел бы ты на…» Засидевшийся в Кремле таракан убежит, перебирая черными лапами. Спасибо, что пришли, друзья. После первой брачной ночи вам вынесут белую простыню, и вы убедитесь, что невеста была девственницей. В пророчествах сказано: «Только дева войдет в чертог царей, и тот, кто возляжет с ней, наречется царем».

Гости хлопали, свистели, смеялись, кидали в жениха и невесту конфеты.

Подкопаев взял в баре стакан виски. Уселся на диванчик, среди шумного общества, потягивал горькое, обжигающее язык зелье. Все, что он видел и слышал, имело для него ценность. Все это своей играющей мыслью он переносил в роман, еще не написанный, не имеющий даже замысла, но уже питавшийся его жизненными впечатлениями.

В эти впечатления входили летний дождливый день за окном, кусочек тающего в стакане льда, размазанная по щеке соседа губная помада, результат пылкого, напоказ, лобзания. Это не значило, что в роман попадут все эти подробности. Скорее нет. Они забудутся за ненадобностью. Но пока роман не написан и даже лишен замысла, Подкопаев собирал космические пылинки, из которых когда-нибудь возникнет планета.